Девочка, которую нельзя

— Зоре… — начала я и осеклась, чувствуя, как меня прошибает холодный пот. Чуть не спалила саму себя! Как это, блин?! Всего с трёх глотков? — Зоренина эээ… Катерина. — И, совсем уже растерявшись, махом допила шампанское. — Мм… — с трудом сдержалась от того, чтобы по-детски не передёрнуться от кислоты. — Прям вкусное.

Антуан лишь снисходительно улыбнулся, и мой фужер тут же снова наполнился. Я, надеясь, что хоть теперь можно соскочить, с мольбой глянула на Гордеева… Но его рядом не оказалось. Он, преспокойно развалившись в кресле, уже снова пялился на танцовщицу!

Короче, был вынужденный второй фужер. А после него третий… добровольный. И четвёртый…

Шампанское становилось всё вкуснее, Антуан всё милее. А потом мы с ним вообще пошли играть в рулетку. Он спрашивал у меня число и делал по моей наводке щедрые ставки. Я очень старалась угадать, но он всё равно ни разу не выиграл. Но и не расстраивался. Лишь томно поглядывал на меня и, не забывая шевелить бровью, чтобы мне вовремя подливали шампанского, улыбался.

Когда он предложил сменить игру я с энтузиазмом согласилась — вечер наконец-то обрёл хоть какой-то интерес. Но по пути к другому столу Антуан вдруг нагло сжал мою ягодицу, и я резко замерла… Влепить ему пощёчину? Послать на хер? Он же как ни в чём не бывало притянул меня к себе:

— Девочка моя, тебе совершенно нечего бояться… — говорил, чуть склонив голову к моим, чёрт бы побрал Гордеева, арбузам, а я смотрела на него сверху вниз и видела проплешины в его явно крашеных волосах, отчего меня начинало нещадно мутить. — Поверь, Антуан знает цену удовольствиям, и если тебе…

— Мне в туалет надо. Прям очень!

— Я провожу, — ещё плотнее тиснул он меня, перемещая ладонь обратно на задницу. — В хозяйский.

— Антон Ефимович, извините… — раздался вежливый голос, и Гордеев, снова оказавшийся вдруг за нашими спинами, склонился к уху старого похотуна и что-то сказал.

Тот понятливо всплеснул руками:

— Ах вот даже как! Ноль проблем! Просто ваша Катерина — девочка козырная, сам понимаешь, тут и до греха недалеко. Мои извинения Сергею Дмитриевичу. — И спокойно удалился.

— Катерина, значит? — глядя ему вслед, переспросил Гордеев. — Это ещё зачем?

— Потому что! — огрызнулась я. — И я, чтобы ты понимал, не пью! Вообще! И ты меня не предупреждал, что здесь надо будет бухать!

— В том-то и дело, — строго прошипел он, — что бухать не надо. И крутить задницей перед незнакомыми мужиками тоже. И об этом я предупредил тебя ещё на входе.

— Ты говорил про мохито! И вообще, откуда я знала, что… — договорить не получилось, потому что щиколотка на шатком каблуке подвернулась, и я рухнула на Гордеева.

Он удержал и, закатив глаза, потащил меня к бару. Припечатал спиной к стойке, грозно навис:

— Вежливо макнуть губы в угощение и выжрать в одну харю полторы бутылки, это две большие разницы, если ты не знала! И в первом случае это про хорошие манеры, а во втором — про согласие на продолжение. Тебе нужны деньги, это понятно, но просто так никто платить не будет. Ни Коломоец, ни, тем более… — неопределённо мотнул головой, но я поняла, на что он намекает. На лицо тут же поползла краска. — Решила подработать блядью, так и скажи. И тогда вали, догоняй Садальского!

Пауза, словно он реально ждал ответа. Я же просто смотрела на него, стараясь не моргать — на глаза стремительно набегали слёзы. И он прекрасно их видел, но не реагировал. Взирал как обычно жёстко и непроницаемо.

— Слушай меня внимательно! Если не можешь быть полезной и выполнять то, что было поручено с самого начала, то хотя бы проблем не создавай. Это ясно?

С ресниц всё-таки сорвалась и поползла по щеке слеза.

— Отлично, — безжалостно кивнул Гордеев, — значит, вот тебе новое задание — до конца тусовки сидишь здесь и изображаешь слепоглухонемую. Намёк ясен?

С-сука. Гад лысый. Скотина высокомерная! — и чего ещё я только про него не подумала, как только не обозвала… в мыслях.

Сто раз пожалела, что ввязалась во всё это. А потом ещё сто один пообещала себе, что хрена ему, а не мои сопли! Я ещё заткну этого много о себе возомнившего извращенца за пояс. Тоже, начальник нашёлся! Коломоец, например, уходя играть подмигнул мне и сказал: Развлекайся! Не «Не бухай, ни с кем не общайся, к столам не лезь» а «развлекайся»! А этот… гад с комплексом вахтёра мнит о себе чёрте что! Как будто он здесь главный! Да он такой же подневольный наёмник, как и я, иначе не сидел бы весь вечер на заднице, с единственным стаканом сока в обнимку! Ах да, как же не посидеть-то, если там баб голых показывают! Скотина. «Если не можешь быть полезной…» А сам-то полезный, вот прям охренеть какой из этого своего угла!

Сидела и, глядя в стойку перед собой, вздыхала. Реальность вокруг слегка покачивалась и плыла на мягких волнах, но в сонливость не давала проваливаться бурлящая в груди жажда мщения.

— Кофе? — оценив моё состояние, предложил бармен.

Я кивнула, уронив на стойку сразу целую россыпь злых слезинок. Он поставил передо мной чашечку.

— Может, добавить кокосового ликёра? Для настроения?