Девочка-лед

— Держись, Лисицына, отбоя от ухажеров у тебя сегодня не будет! — склоняясь к моему уху, сообщает она. — Абрамов и тот слюной поперхнулся, когда тебя увидел.

Отрицать не буду, только ленивый не косится на нас. Девушки пренебрежительно разглядывают меня с ног до головы. Морщат носы, но я все же успеваю заметить тень удивления и даже некой досады на их лицах. Парни смотрят с явным интересом. Кто-то украдкой, кто-то в открытую. Харитонова предупреждала, что реакции на это мое «золушкино преображение» не избежать, но как бы там ни было, я не ожидала, что ко мне будет столько внимания. Я вполне могла бы обойтись без всего этого.

— Быстрее бы уже Пернатый явился. При нем они не такие смелые…

— Саш…

— Да-да, ничего между вами нет и быть не может, бла-бла-бла, — тоном заезженной пластинки вещает она. — Ты, кстати, в курсе, что Грановской сегодня тут не будет? Она с предками в Швейцарию укатила. По ходу не захотела позориться на балу. Как так-то: мечта всех девочек и не с ней!

— Хватит болтать, Харитонова! Иди готовься к выступлению! Мы начинаем! Алена, когда ведущие объявят церемонию награждения, незамедлительно выходи на сцену. — информирует меня классный руководитель.

— Ужас, — загробным голосом делюсь переживаниями с Сашей.

— Ой, Аленкин, будь проще. Морду «кирпичом» и вперед! Нацепила на шею медаль, грамоту вручила и досвидос! — фыркает Харитонова.

Мне бы ее выдержку и спокойствие. Выходить на сцену — не улыбается совсем.

Но увы… Вот я стою в самом ее центре. Ведущие по очереди объявляют фамилии учащихся и награды. Моя задача и впрямь проста: вручить эту самую награду обладателю.

В принципе, не так уж смертельно. Презрительными взглядами одаривают меня не все. Кто-то улыбается, кто-то просто без эмоций на лице принимает от меня презент. Капитан баскетбольной команды Артем Фролов и вовсе лезет на радостях обниматься, а тот же Абрамов, уже который год выигрывающий ряд олимпиад, и вовсе отвешивает комплимент.

«Блеск, Лисицына. Удивила».

Холодок по спине бежит только от одного его голоса. Настолько он мне неприятен…

Жду не дождусь момента, когда уже смогу уйти отсюда, но ведущие все еще произносят фамилии. Когда слышу «медаль и диплом первой степени за победу в юношеских соревнованиях по рукопашному бою вручается учащемуся одиннадцатого класса, Беркутову Роману», начинаю паниковать. А еще надеяться, что он не явился. Но нет, везение — явно не мой конек.

Роман идет по направлению ко мне. Приближается с каждым уверенным шагом. Белоснежная рубашка слепит, а горящие нездоровым блеском глаза — пугают до чертиков.

Пока раздаются аплодисменты и свист, я активно пытаюсь изобразить на своем лице спокойствие. Оставаться невозмутимой крайне сложно. Особенно тогда, когда приходится вешать ему на шею медаль. Руки не слушаются, легкие не дышат, щеки нещадно горят. Потому что он склоняется в этот момент слишком близко. Слишком пристально на меня смотрит… В этом его совсем мужском, взрослом взгляде столько всего — что я даже теряюсь на несколько секунд. И снова не выдерживаю пытку первой. Трусливо опускаю глаза и отворачиваюсь, чтобы взять дрожащими пальцами следующую грамоту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Слава Всевышнему, через пять минут мои мучения на сцене заканчиваются. Так спешу спуститься по ступенькам, что едва не валюсь на пол, зацепившись каблуком за подол платья.

— Осторожно, Ален, — ловят меня чьи-то руки.

— Нормально все, спасибо! — отвечаю холодно, освобождая из захвата локоть.

— Можем мы поговорить? — просит тот, кого я считала своим другом.

— Дань, давай не сейчас!

— Ален…

— Саша вот-вот петь будет. Я хочу послушать ее, Дань, — прохожу мимо него.

Перед глазами все еще стоит интересная картина: мой рюкзак и Данила, запихивающий туда коробку комильфо. Я, вернувшаяся в раздевалку за ручкой, которую попросил тренер, так и застыла на месте. Разговор, который состоялся после — был не из приятных.

— Ален, потанцуем? — улыбаясь, спрашивает Овчинников, выдергивая меня из воспоминаний.

Отказать парню я не успеваю, потому что передо мной вырастает фигура Беркутова.

— Она со мной идет, — мрачно изрекает он. — Обещала.

Костя, кажется, растерялся. Смотрит то на меня, то на него.

— Гуляй, Овчинников, — командует Роман, раздражаясь все больше. Хватает меня за руку и тащит за собой, даже не поинтересовавшись моим мнением.

— Ничего я тебе не обещала, — пищу недовольно ему в спину.

— Ой помолчи сейчас, Лиса, — бросает через плечо.

— Я…

Хочу сказать, что не собираюсь с ним танцевать, но слова так и не покидают моего рта. Потому что Роман резко останавливается и поворачивается ко мне. От неожиданности врезаюсь в него и ойкаю.

Вскидывает бровь. Сашка начинает играть на гитаре. Одну из своих любимых песен. Катя Чехова «В твоих глазах».

— Я… мне надо…

— Нет, Лисицына, даже не думай удирать от меня, — предупреждает он, прищуриваясь.

— Я не хочу с тобой танцевать, — качаю головой, пытаясь освободить руку.

— А я не хочу, чтобы ты танцевала с кем-то другим, — ошарашивает меня своим заявлением.