Девочка-лед

— Огонь-девка, — слышу голос Черепанова за спиной. — Другая бы сопли на кулак наматывать начала, а эта бесстрашная чуть ли не под пули кинулась, чтобы нас предупредить.

— По тупости своей! — орет Паровозов.

— Илюх…

Закрываю дверь. Не хочу их слушать. Откручиваю скрипучий кран и склоняюсь над раковиной. Трясущимися ладонями умываю пылающее лицо. Холодная вода помогает немного прийти в себя, и вроде самое страшное позади, но та пружина, что до сих пор сжата внутри, так и не дает расслабиться.

Выпрямляюсь и смотрю на свое отражение. Удивительно, но со стороны я и впрямь выгляжу абсолютно спокойной. Слегка растрепанная, но выражение лица отменное: отражающее полнейший пофигизм. Бывает у меня такое. Кто-то ревет, кто-то истерику закатывает, а я вот так «в себя по-тихому ухожу».

— Поехали! — стучит Илья по двери спустя пару минут.

Дом Кабанова мы покидаем в полнейшей тишине. На улице уже смеркается. Рано сейчас темнеет. Зима…

Жадно глотаю морозный воздух и смотрю на все так, будто увидела впервые. На небо, затянутое свинцовыми облаками, и на густые, высоченные сосны, стройными рядами обступившие дорогу.

Стоит все-таки ценить то, что имеешь. Жаль, что такие, как Он, этого не понимают.

Орать на меня начинает у машины. Очевидно, нервы сдали. Стою и молча слушаю, рассматривая падающий снег. Его гневную речь воспринимаю лишь как фон. Уж кому-кому распинаться о безответственности так не ему.

— Все сказал? Едем в Бобрино или нет? — открывая дверь лексуса, интересуюсь холодно.

Сажусь на пассажирское сиденье и закрываю глаза. Паровозов курит, медленно прохаживаясь вокруг машины. Видимо, оценивает ущерб.

Вскоре мы, наконец, уезжаем из Жулебино, и в последующий час не разговариваем вообще. Меня еще и подразгоняет немного. Думаю, виной тому пережитый стресс и алкоголь.

Почти засыпаю, но спустя какое-то время в окне мелькает знакомый завод и железнодорожная станция. Еще через пять минут мы оставляем натерпевшийся лексус Беркутова через два дома от нашего. Вылезаем из машины. Он зачем-то подсвечивает мое сиденье. Ах… пялится на дырки в подголовнике. Да уж, здорово. Аккурат, где голова моя. Стреляли, думая, что в машине кто-то находится.

А ведь именно там я сидела…

Илья идет к багажнику, жмет на брелок и достает пакеты. Ни одного выдрать из его рук не получается. Смотрю на битые бутылки и растекшееся по багажнику молоко, качаю головой.

Не жду его, направляюсь сторону дома бабы Маши. Захожу. На лицо натягиваю фальшивую улыбку. Как-то даже щебетню тамошнюю выдерживаю. Паровозов же, оставив у порога пакеты, сразу уходит.

Односложно отвечаю на вопросы ребят и попутно выдаю на автомате свои. Роме вроде намного лучше. Алена вон вообще вся светится подобно начищенному самовару. Ульянка-солнышко ко мне ластится, а бабушка Маша хлопочет у плиты.

И вот я даже ужинаю, хоть кусок в горло не лезет. В комнату ухожу рано, сославшись на головную боль. По традиции пишу маме лаконичное смс. Все у Саши хорошо. Как всегда.

Лежу и просто смотрю в потолок. Секунды, минуты, часы, вечность…

Уже ночью, мучаясь от бессоницы, снова иду на кухню. Застаю там Беркутова и Паровозова, вот так сюрприз! Беру третий стакан и тоже молча пью вместе с ними.

Смотрю на одноклассника. Судя по лицу Ромы, Илья только что поведал ему о неприятностях с машиной. В глаза также бросаются деньги, лежащие на столе. Очевидно, полагающиеся владельцу авто за ущерб.

Рома «откуп» игнорирует и, бросив на меня обеспокоенный взгляд, минут пять спустя удаляется. После его ухода, в воздухе повисает тишина, безжалостно давящая на барабанные перепонки. Даже звук льющейся воды не спасает ситуацию.

Ставлю чистый, перевернутый стакан на полотенце и поворачиваюсь.

— Ты как? — спрашивает Илья бесцветным голосом. Стоит рядом, а я и не заметила, как он подошел…

— Нормально все со мной, — отвечаю задумчиво.

— Испугалась? — ищет в моих глазах то, чего нет.

Отрицательно качаю головой и хочу пройти, но он меня останавливает.

— Саша, извини… — выдает виноватым тоном, — и спасибо.

Я прищуриваюсь.

Умеет оказывается благодарить, извиняться. И все-таки Саша, а не рыжая. Метаморфоза… всего-то под пули надо было броситься.

Не знаю, сколько секунд мы стоим вот так: молча, слушая тиканье старых часов. Он смотрит на меня с беспокойством, а я… запоминаю черты его лица. Может, не увижу больше. Вероятнее всего так и будет…

А вдруг никогда?

Эта мысль почему-то мне не нравится. От нее под ребрами колет как-то странно. Вот ведь как бывает: встречаешь человека и тебе вдруг кажется, что ты знаешь его не сутки, а целую жизнь.

Поднимаю руку и дотрагиваюсь ладонью до его скулы. Илья явно не ожидает от меня ничего подобного. Хмурится.

Не понимает, нет… А мне вдруг просто до одури хочется раз в жизни сделать что-то вопреки дурацким правилам. О, их очень много в моих буднях.

«Просыпаться с петухами и засыпать в десять»

«После школы — сразу ехать домой»

«С мальчиками поддерживать только дружеское общение»

«Учиться, учиться и еще раз учиться»

«Есть только здоровую пищу»

«Не пить, не курить, не пробовать запретные вещества» — само собой

Ну и мотивирующие всякие.