Девочка на спор. Игры мажоров (СИ)

— Пойдешь в триста пятую, скажешь, что Светлову вызывают в деканат. Прямо сейчас.

— Сделаю, — обещает парень, пряча в карман халявное бабло.

Поднимаюсь следом за ним на третий этаж, прячусь за углом.

Через пару минут появляется Аня.

— Аня, подожди, — окликаю её, выходя из укрытия.

— Я тороплюсь. Меня в деканат вызвали.

— Никуда тебя не вызывали.

— Это ты придумал? — догадывается она.

— Надо поговорить.

— Не о чем, — холодно отрезает она и разворачивается, намереваясь тут же уйти.

Не позволяю ей этого.

— Аня, подожди, — хватая её за руку, пытаюсь остановить. — Это важно.

Она смотрит на меня с недоверием, но всё же останавливается. В голубых глазах смесь злости и презрения. Согласен, заслужил.

— Пожалуйста, — настаиваю.

Аня вздыхает и опускает взгляд, как будто старается найти в себе силы, чтобы не сдаться. В её молчании я чувствую, что что-то изменилось внутри неё. Она колеблется между обидой и желанием услышать то, что я собираюсь сказать.

— Ладно, — наконец, произносит она, сжатые губы чуть расслабляются. — Давай поговорим. Если ты будешь честен.

Вот только стопроцентной честности я не могу ей дать, потому что о нашем с Ларином споре она не должна знать. У меня ещё два месяца связаны руки. Потом я расскажу ей всё, и будь что будет. Попытаюсь начать всё сначала, но без лжи и недомолвок.

Но и сейчас я тоже буду честен с ней, потому что мне искренне жаль, что причинил ей боль.

— Ань, то, что произошло тогда в беседке… мы не можем просто отмахнуться от этого, — говорю, шагнув ближе. Теперь я вижу, как её лицо заливает краска.

— Ты извинился за то, что поцеловал меня, — напоминает она. — О чём ещё говорить?

— Аня, тот поцелуй… Это вышло… спонтанно. Я не планировал ничего такого. Не хотел обидеть тебя.

— Ясно, — она больше не смотрит меня. — Ладно, считай, я тебя прощаю, — говорит равнодушно.

— Спасибо. Я бы хотел нормально общаться.

— Как друзья? — усмехается она.

Бля, меня сейчас взорвёт! Нет, совершенно точно не как друзья, но…

Напоминаю себе про два месяца. Мы ведь продержимся? Не верю, что после того, как дежурила в больнице, а тем более после того, как отвечала на мои поцелуи, она согласится быть с Лариным.

— Да. Как друзья, — уж лучше быть ей другом, чем вообще никем. А потом мы всё исправим.

— И ты не будешь отговаривать меня общаться с Киром?

Очень бы хотел, я бы близко его к ней не подпустил, но не могу.

— Не буду.

— Ладно, — снова холодно кивает. — Мне тоже вся эта ситуация не очень приятна. Я общаюсь с Киром, а ты его друг. Для всех будет лучше, если мы забудем это… недоразумение.

Не могу поверить, что она наш поцелуй назвала недоразумением. Пытаюсь увидеть правду в её глазах, но Аня не смотрит на меня.

А если на самом деле сожалеет? В голове крутится мысль о том, что, возможно, я слишком увлёкся, слишком поверил в то, что между нами что-то есть.

— Мне нужно вернуться на консультацию.

— Спасибо, что выслушала.

Она уходит, а я смотрю ей вслед, и хочется дать себе по морде.

Дебил! Какого хрена я вообще повёлся на этот спор?!

Не имея сил больше оставаться на месте, иду к выходу. Не могу перестать думать об Ане и Кире. Что, если он действительно отвлечёт её от меня? Мысль о том, что она может целовать его так, как недавно целовала меня, невыносима.

Нет! Не верю!

Выхожу на улицу, пытаясь найти в себе хоть каплю спокойствия. Но, чем больше я об этом размышляю, тем отчётливее понимаю, что теряю её. И кроме меня в этом никто не виноват.

Глава 14

Дима

Сессия сдана. По этому поводу Кир закатывает тусу. Его родаки укатили на моря, и дом в нашем полном распоряжении.

К полуночи веселье достигает апогея: алкоголь, танцы и безудержное наслаждение жизнью сливаются в единое целое. Вот только меня всё это ни черта не радует.

Аня всё также общается с Лариным. Меня взрывает от ревности, которую с каждым днём становится всё труднее контролировать.

Я смотрю на них издалека и не могу заставить себя подойти.

Аня смеётся, её волосы, освещенные яркими огнями, будто бы горят в темноте. Мне кажется, что она не замечает меня, потерянного среди собственных безрадостных мыслей. Или, может, просто не хочет замечать. Ларин, как всегда весельчак с остроумными шутками, заворожил всех, включая её.

Беру себе ещё один бокал, старательно заглушаю бухлом эмоции. Вокруг гремит музыка, народ отрывается, но для меня всё это лишь фон — шум, который мешает уйти в собственные размышления. Я постоянно, будто на репите вспоминаю, как всё начиналось, когда между нами пробежала искра, и как теперь, похоже, эта искра погасла.

Аня оборачивается и замечает меня. В её глазах мелькает удивления, но она быстро отводит взгляд, засмеявшись в ответ на какую-то очередную шутку Ларина. Её искренний смех пробивает меня, как острое лезвие. Ревность засела глубоко в груди, как заноза. Я не знаю, как поступить: подойти к ним или оставить всё как есть, и продолжать мучить себя.