Девочка (не) Джеймса Бонда

— Я расскажу ей необходимый минимум. И сделаю это сегодня. Поэтому мне и нужен один день, — возразил Стальной.

— Я сама с ней поговорю — продолжала упрямиться Рухама. — Это будет быстрее и надежнее. И мы не потратим время попусту.

Стальной побледнел. Эта стерва сдаваться не собиралась. Но и он ей не уступит.

— Карты на стол, Рухама. За что ты так ненавидишь эту девочку? Ты совсем с катушек слетела! Ради своих бабских целей подвергнуть риску всю операцию! Это ты отравила Наташу, чтобы притащить сюда эту девочку. У тебя климакс в башке играет?

Рухама молча размахнулась, чтобы влепить ему пощёчину. Но Стальной перехватил ее руку и сжал так сильно, что Рухама побледнела.

— Да это ты обалдел, Стальной! Впервые за много лет ты лажанулся. Поверил в собственное могущество так сильно, что никого не слышал и не видел. Ты изначально ошибся в выборе исполнительницы. А я это говорила все время. Не западет Аль-Ваффа на твою Наташу. И эта девочка, Аня, как подарок судьбы. Это я думаю о деле, а ты о своих штанах. И тебе плевать, что погибнут люди, что мы истратим зря такое количество ресурсов. Тебя волнует только одно: Аня. И только по одной причине: она похожа на Яну.

— Откуда… ты… знаешь? — растерялся Стальной и отпустил ее руку.

— Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не пережил смерть Яны. Ты жил с такой дырой в душе, что готов был увидеть ее в ком угодно. Но кто тебя окружает? Такие же, как ты, как я, люди системы и конторы. Яна была не из конторы и не из системы. И как только тебе подвернулась девочка из другого мира, ты увидел в ней Яну, потому что хотел увидеть.

— Это не так, — горячо возразил Стальной. — Ты просто многого не знаешь.

— Это правда. Но знаешь что, Стальной? Аня действительно на нее похожа. Не знаю чем. Но и мне она ее напомнила. Может быть, своей непохожестью ни на кого. Может быть, потому что она тоже немного не от мира сего. Так что ты не во всём неправ.

— И поэтому ты ее сразу возненавидела и решила бросить зверю? — презрительно прищурился Стальной.

— Нет. Я поэтому поняла, что если и есть шанс скомпрометировать Аль- Ваффу, то только с такой девочкой. Он ведь очень похож на тебя. Ему тоже нравятся несовременные и свалившиеся с луны женщины. Такие же фрики, как и он. Которые живут где-то там, в своем измерении. Поэтому ты так хорошо его чувствуешь. Он — это ты, только из тени.

— Как ты пытаешься прикрыть свои интересы, Рухама, — усмехнулся Стальной. — Ловкая манипуляция. Браво! — он похлопал в ладоши. — Немного жгучего перца, сверху пару капель меда — вот он знаменитый метод Рухамы. Я бы, наверное, даже поверил, но слишком хорошо тебя знаю. Милая, я ведь был не только здесь, — он положил руку на ее живот и позволил пальцам скользнуть ниже, — я был вот здесь, — он прикоснулся к ее волосам. — Причем во всех смыслах. А теперь скажи начистоту: как же ты ее не пожалела? Ты ведь сама женщина!

— А кто пожалел меня? — вскинулась Рухама. — Думаешь, меня в свое время не бросили в пасть льву? Думаешь, я не была вот такой невинной девочкой?

— Думаю, что нет, — усмехнулся Стальной. — Ты сразу родилась… Рухамой.

— Мужики, — презрительно процедила Рухама. — Вы все думаете о себе и никого не замечаете, поэтому в конторе так мало женщин. Мы ведь не умеем ходить по головам. И поэтому вы нас используете, как медовых ловушек. Потому что не умеете любить так, как мы. Беззаветно, преданно, ничего не ожидая в ответ. Да что ты знаешь обо мне, мальчик? Ты даже эту свою девочку не смог защитить. А я смогла защитить свою девочку. Хрен вы получите мою дочь!

— Что? — Стальной не поверил своим ушам. — У тебя есть дочь?

— Представь себе, — горько усмехнулась Рухама. — А как, ты думаешь, я попала в контору? Мне было двадцать с небольшим. Я жила в ЮАР. Мои родители работали управляющими на золотом прииске. А у меня была служанка из местных. Как у всех уважающих себя белых людей. При рождении ей дали совершенно непроизносимое африканское имя, поэтому мы называли ее Моникой. Мы с ней были как сестры. Ее родители погибли, когда ей было пять лет. Мои папа и мама взяли ее в дом, научили читать и писать, свободно говорить на нескольких языках.

— А какой твой родной язык? — словно невзначай поинтересовался Стальной.