Девочка (не) Джеймса Бонда

— Ну слава Шанели, дошкандыбал до теремка! — Одуванчик выпрыгнул из фургона, помог Стальному втащить байк внутрь и облегчённо выдохнул: —Успеваем. У него уже там всё чешется и течет! А потому что за лицом нужно ухаживать, даже если оно морда! А вы же все запущенные ходите. Ни масочки, ни пилинга, ни… — договорить он не успел.

Ёптафер встал, закрыл ему рот огромной лапищей и прогудел:

— С возвращением, чувак!

— Спасибо! — Стальной хлопнул его по плечу. — Как здесь? — он обеспокоенно взглянул на камеры.

— Тишь, гладь, и Майкрософт в благодать, — расплылся в улыбке Ёптафер. — Обожаю итальянцев! По степени пофигизма они превзошли даже нас. Вот глянь, — он кивнул на мониторы, закрепленные на стене. — Камеры — а их, между прочим, восемь штук, не жук чихнул, второй час показывают одну и ту же картинку: пустая дорога, пустая развилка, роща, в которой ничего не происходит, и, главное, в которой нет нашего фургона. И шесть человек охраны даже не выходят за ворота проверить лично: как там и что? Сидят в каптёрке, жрут и смотрят футбол, — он нажал на пару кнопок и на одном из мониторов Стальной увидел каптёрку, в которой сидели все шесть охранников.

— Да сплюнь ты, чучело, сейчас накаркаешь! — Одуванчику, который несколько минут безуспешно пытался вырваться из захвата гигантских лапищ Ёптафера, удалось вырваться. — Лучше покажи, как там Электроник. Надо его вытаскивать.

Ёптафер снова переключил камеры. Стальной увидел… самого себя.

— Гребаный ты ж Винни-Пух, — выдохнул он. — Никогда к этому не привыкну!

— Ещё бы! — довольно улыбнулся Одуванчик. — Это ж мои золотые ручки, — он поднял руки и потряс ими.

— Да, золотые. Вот не отнимешь, — согласился Стальной.

Десять лет назад, в забытом богом городишке в Австралии, Стальной случайно натолкнулся на человека, настолько похожего на него самого, что в первую минуту не поверил своим глазам. У двойника были тот же рост, вес, цвет волос, а главное: черты лица. Двойник был в не меньшем шоке. Мужчины долго выясняли родственные связи, да так и не выяснили. Зато крепко выпили и обменялись телефонами. Через пять лет после встречи Стальной позвонил ему и предложил неплохо заработать, сыграв роль Электроника, который заменяет Сыроежкина. А потом каждый месяц платил за то, чтобы Электроник спал с телефоном в руках и всегда, в любое время суток сразу отвечал на звонки Стального. А также за то, что Электроник очень быстро научился быть Сыроежкиным: имитировать манеру речи, походку, мимику и даже лёгкую хрипоту, которая всегда была слышна в голосе Стального, но напрочь отсутствовала у него самого.

Конечно, полностью заменить Стального он бы не смог. Даже близнецов можно различить, если привыкнуть к ним и как следует всмотреться. Поэтому Стальной больше полагался на помощь профессиональных гримёров, которые умели работать с пластическим гримом. Два года назад Стальному помог гримёр, который делал грим для всех советских сказок на "Мосфильме". А когда он вышел на пенсию, его заменил Одуванчик.

И сейчас Электроник — точная копия Стального — непринуждённо ел, пил улыбался, беседовал с уважаемыми бизнесменами. И если кто-то захочет обвинить Стального в убийстве Аль-Ваффы, то ничего не сможет доказать. Потому что у него железное алиби.

У пластического грима был только один недостаток: он был недолговечным. Начинал течь и отслаиваться от яркого электрического света и влажности в течение двух часов осенью и зимой, и часа летом. Теплая итальянская осень больше походила на российское лето. Поэтому Стальному нужно было всё провернуть максимум за полтора часа. Он опоздал на шестнадцать минут. И Электронику, который почувствовал, что силиконовые накладки на лице начинают отслаиваться, пришлось выйти в туалет и там закрыться, чтобы никто ничего не заметил.

— Так, всё, вытаскиваем страдальца, — Ёптафер зажал в лапищах телефон и набрал номер. — Электроник, давай до дому, до хаты, только осторожнее на заборе. Там, под плющом, колючая проволока. Портки не порви, когда будешь перелазить. А то Стальной ослепит бизнес-партнеров голой задницей.

Стальной приоткрыл дверь фургона. Через несколько минут он увидел Электроника, который спрыгнул с забора вниз и помчался к фургону.

— Мать моя! Как же чешется! — он влетел в фургон и схватился за лицо, пытаясь оторвать силиконовые накладки.

— Не смей! — вскрикнул Одуванчик. — Сейчас вместе с кожей снимешь. Дай я. У меня специальный крем есть, — он выжал жирный белый крем из флакона на бумажный платок и подошёл к нему. — Вот так, осторожненько, плавненько, — приговаривал он, снимая слои силиконовых накладок. — Ну вот скажи мне: почему нельзя за лицом поухаживать? Посмотри на меня! Кожа, как у младенца попка. А у тебя что, жлобина? Как задница макаки! А потому что я яишенку когда жарю — желточек на лицо мажу. Потом салатик режу — огурчик на щечки. Ну это же нетрудно совсем! Если мать-природа не дала, как мне, быть сразу умным и красивым, так нужно же ей помочь!

— Да снимай уже, — простонал Электроник. — Молча снимай! Ты что это всё клеем "Момент" присобачиваешь?