Девочка по имени Ривер (сборник)

Так вот. Когда я отнесла свою первую телеграмму для передачи, меня ожидал сюрприз. За телетайпом сидела Ленка Стефанова! Так вот какую профессию приобрела она после того, как ушла из школы! Ленка ужасно мне обрадовалась, бросилась на шею. А для меня эта встреча стала поводом для очередного моего страдания. Как же! Ведь к предыдущим унизительным ощущениям добавилось еще одно: я работаю с одноклассницей, которая была признана умственно отсталой! Я помогала ей как совершенно недееспособному индивиду все ее школьные годы. Было дело, мы даже снисходительно посмеивались над ней. А теперь? Теперь мы в равном положении! И мои школьные успехи и заслуги ровным счетом ничего не значат перед лицом реальности!

Ленка со своей плохой наследственностью равнялась мне – с моей наследственностью выше среднего. (Это я так в своих горделивых рассуждениях сопоставляла.) И я знала почему! Теперь – точно знала! Жизнь таким образом показывала мне, что я такой же генетический урод, как и Стефанова. Да, она с трудом читала и писала и почти не умела решать задачки по математике. Зато она плавала, бегала и прыгала. И не гордилась этим. Просто жила с тем, что есть. А я легко читала, писала и прочее, и прочее, зато к спорту способностей не имела. К тому же теперь я знала и о главном своем генетическом недостатке, о котором молчал только ленивый: о так называемом пятом пункте в анкете моего папы. Из-за него я везде была отвергнута и оказалась в итоге на одной работе с Ленкой. О как! Жизнь в нашей стране равных возможностей причесывала всех под одну гребенку, безжалостно и безучастно к нашим пожеланиям.

Конечно, я утешала себя, что это временно, что потом, учась на старших курсах, подыщу себе работу получше. Но все равно – обида имелась. И эта лишняя обида только добавляла болезненные ощущения к вполне сложившемуся у меня комплексу страданий из-за антисемитизма.

Но с Ленкой мы жили мирно. Она-то никак не могла быть причиной моих страданий. Она старалась, работала, набирала тексты телеграмм (вот и пригодилась ее невероятная усидчивость) и радостно бросалась обниматься, как только меня завидит. Дело, конечно, было не в Ленке. Чего с ней ссориться?

Однажды на почту зашли мужчина и женщина, пожилые, скорбные, в черных одеждах. Они посылали срочную телеграмму, содержание которой уместилось в два слова: «Фира умерла».

Я этих людей очень пожалела. Собственно, в моей небогатой практике это была первая телеграмма, сообщающая о смерти. Я, конечно, сейчас же передала ее Ленке, чтобы та отправила этот траурный текст по назначению. И она отправила – без секунды промедления.

Через пару дней на почту снова зашли те самые скорбные муж с женой. Они все еще были в черном. Однако лица их выражали не тоскливую скорбь, а гнев и ярость.

– Мы телеграмму недавно подавали! Как раз вам, – обратился ко мне мужчина тоном, который, если очень мягко выражаться, можно было бы назвать неприязненным.

– Да, я помню, – подтвердила я, – конечно. Что-то случилось? Не дошла телеграмма?

– Дошла! – грозно выкрикнул мужчина, потрясая той самой телеграммой. – Вот она! Люди приехали на похороны, привезли!!! И что же вы все за люди! Я воевал! Я честно трудился всю жизнь, а каждый проклятый антисемит, каждая шлюха (тут он сделал жест рукой в мою сторону) норовит оскорбить!!!

Я просто окаменела. Шлюхой меня никогда не называли. Ни до, ни после. Я даже не представляла, какую боль может причинить это короткое слово, если оно обращено к тебе. Ответить мне было нечего. Я чувствовала, что жутко покраснела. Меня просто бросило в жар. «Что это с ними? Они с ума сошли?» – подумала я, стараясь не разреветься.

– Вот что они получили! Довольна? Думаешь, любое издевательство с рук сойдет?

Я посмотрела на смятый листок телеграммы, который разъяренный человек швырнул мне прямо в лицо. На бланке значилось:

«Срира умерла».

– Не может этого быть! – воскликнула я.

– Даже смерть им не помеха! – выкрикнул мужчина, сжимая кулаки.

Его спутница смотрела на меня со скорбной ненавистью.

– Я прекрасно помню, что было написано. Там у вас было: «Фира умерла», – стараясь не разрыдаться, оправдывалась я. – Подождите, я сейчас принесу ваш бланк, который я приняла. Они у нас подшиваются и хранятся.

Бланк нашелся немедленно. Только взглянув на рукописный текст, я сразу поняла, в чем дело. Прописная буква Ф была изображена отправителем так, что Ленка, с ее тупостью и непониманием элементарного факта, что не существует в природе имени Срира, приняла Ф за сочетание букв Ср. И никаким антисемитизмом тут не пахнет.

Я понимала, что несчастные люди задеты за живое полученным сообщением. Мало того, что дорогая им Фира скончалась, так негодяи еще и над именем поиздевались. Конечно, сочетание Ср рождает в сознании русскоговорящих людей оскорбительное продолжение.