Девочка по имени Ривер (сборник)

Люди… Наверное, мы все очень далеко ушли от первоначального замысла Создателя. И продолжаем удаляться, уверенные, что двигаемся к свету… Или уже не уверенные…

– А потом? – спросила Маруся, как в детстве, когда не хотелось отпускать маму от себя после того, как сказка досказана.

– Что потом? Ты о чем? – Мама взяла Марусю за руку, погладила. – Температура спадает, чувствуешь?

– Да, полегче стало. Но – расскажи еще. Про потом…

Мама засмеялась.

– Хорошо быть ребенком, да? – спросила она ласково.

– Да, мамуль. Хорошо. Даже если при этом болеешь.

– Ну слушай, ребенок. Я недолго еще оставалась на той работе. Нашлось место в библиотеке моего института. И это, конечно, оказалось невероятным везением. Про телеграммы постаралась забыть, как про страшный сон. Иной раз, вспоминая, думала: вот потерпела бы месяца два – и сразу бы начала работать в институте. Зачем мне были те унижения и страдания? И я отчетливо понимала зачем. Чтобы не возносилась. И чтобы не обижалась. Два очень серьезных пункта. Значит, почта была важной вехой на моем пути.

– И все? – разочарованно протянула Маруся.

– Не все. Я тебе сейчас еще о Ленке расскажу. Она так и осталась работать на телеграфном аппарате. С ней я долго не встречалась. А вот с мамой ее случайно столкнулись на аллее парка: тогда уже у меня ты была, в колясочке. Я тебя выгуливала, она прогуливалась одна. Совершенно не изменилась: все такая же холеная, статная, подтянутая. Настоящая красавица. Обрадовалась мне несказанно, начала жаловаться на жизнь. Муж-то умер год назад.

«Не стало, – говорит, – моего сокола, и я крыльев лишилась. И вот думаю, думаю, сколько же я сил отдала в жизни на пустое. Не на себя, а в пустоту. Все боялась, что он меня бросит, к другой уйдет. Они же, мужики, все чего-то ищут, беспокоятся, у них такой привязки к дому нет, как у нас, женщин. Поэтому в любой момент могут за чужой юбкой пойти. Тут надо было все время начеку оставаться. Особенно, конечно, переживания у меня были из-за бездетности. Ну никак не получалось у меня родить. Даже беременела. Но не донашивала. Три-четыре месяца – и все. И каждый раз разные обстоятельства, как проклял кто. То гриппом заболела с высоченной температурой, и – чпок… То с крыльца на даче свалилась – на ровном месте. То еще что-то… Врачи говорят: здоровый организм, никаких проблем. А у меня – дела да случаи. Завидовал, наверное, кто-то. Мы хорошо жили. Вот глаза злые и старались. И потом я уж сдалась. Предложила ему сама ребенка из детдома взять. И будет готовая дочка. Он дочку все хотел. Ну вот и взяли. Ух, он гордился! Счастливый отец! Ничего ему больше и не надо было.

А Ленка маленькая такая хорошенькая была. И спокойная – вообще удивительное дело. Ночами спала, не кричала. Даже есть особо не просила. Дам соску – сосет. А так, чтобы от голода кричать, этого не было. Я ее приучала к чистоте, порядку, дисциплине. Много сил на нее ушло, а здоровья сколько! Особенно когда в школу она пошла. Тут уж понятно стало, что у нее с мозгами не все в порядке. Сколько трудов стоило ее читать научить! Не запоминала буквы – и все! Но я терпеливая. Долбила и долбила! Это когда муж на работе. А когда он дома – все. Тишина и покой. Он с дочей гуляет, играет, все у них хорошо. Он и не видел, каким трудом мне Ленка дается. Не могу сказать, чтоб не ценил, как я дом вела. Но, конечно, до конца не понимал, во что мне это вставало. Ценой каких нервов и усилий. Я сейчас так скажу: если б не боялась мужа потерять, ни в жизнь бы чужого ребенка не взяла. Ни при каких условиях.

На что силы уходили! Подумать только! Днями с ней стишок дурацкий учила, чтобы папочку порадовать. Вбивала ей в дырявую голову. И вот приходит он домой, она ему эти четыре строчки декламирует, он счастлив. Послушал – и принял как должное. У других дети читают стишки, и наша читает! А как же! Так мы и жили: вся моя жизнь утекала меж пальцев, в пустоту. Ее ж учить – только себе нервы портить… А я все прикидывалась, что у нас полный порядок. Вот что страх пустой с людьми делает! Боялась его потерять, а свою жизнь прожила не для себя. Впустую! Потом-то он понял, что у дочки не все в порядке. Это классу к третьему. Когда тройки пошли косяком. Но он этому вообще никакого значения не придавал. Все время говорил, что главное, чтоб здорова была. А отметки – дело десятое. Живут люди и с тройками. Он не знал, как мне эти тройки давались! Это хорошо, вы, девочки, приходили помочь. А так я бы вообще на стенку лезла. Ну да о чем теперь говорить. Все прошло, и ничего нет. И его нет! Случилось то, чего я так всю жизнь боялась. Ушел. И какая разница, что не к чужой бабе, а на тот свет? Нет его больше рядом! И все. А наследство его – вот оно! Живу с дурочкой. Дурочке все и достанется. Всю жизнь потратила на чужую слабоумную дочь. Кто ее мать-отец? По пьянке ее зачали? Или вообще род у нее такой – ни к чему не годный? Откуда мне знать было, что такое чудо именно нам достанется?»