Девочка Прасковья

улетит домой! Скажет: «А был ли мальчик-то?» Волной смыло… И тут же я с

ужасом почувствовал, как жижа начинает снова меня всасывать, уже вместе с

палкой! Видимо, полынья оказалась слишком широкой, смогла захватить и длинную

жердочку… Правда, погружение было замедленным, не как в начале, но все равно: еще от силы полчасика — и начну пускать пузыри.

— Нет, Пятница не

бросит! — успокаивал я себя. — Христиане так не поступают. Фомка или Лизка, может, и удрали бы… Это мы — обычные грешники — творим, что хотим. У верующих

все серьезно, и ближний для них — превыше всего!

От такой мысли стало

хоть чуточку полегче. Я повернул голову к острову. Сочные ягоды снова манили

своими алыми боками.

— Ох! Вот так поел

ягодки! — грустно хмыкнул я и дернулся наверх.

Удалось освободиться по

грудь. От болотных ароматов уже кружилась голова, кожу лица противно стягивала

засыхающая пленка жижи. Зато комары не больно-то и хотели на меня приземляться.

Не зря же сасквачи всегда ходят в таком виде, как я сейчас. Да, хорошо, но как

же воняет! Сколько прошло времени, я не знал. Солнца уже видно не было. Оно

где-то запуталось за верхушками высоченных сосен и елей. Ранний вечер — решил я

и тихо напел «Как утомительны в России вечера…» и поправился: «…или

утопительны?»

Ход моих дурацких мыслей прервал хруст веток и шелест высоченной куги.

— Ну, вот и помощь! — радостно

забилось сердце.

В считанные секунды я

представил, что сейчас заросли раздвинутся и появится крутой парень в летном

комбинезоне или же крепыш в штормовке с яркими буквами «МЧС» на спине. И что

через десять минут я буду на суше, а еще через полчаса — в вертолете… а там

лету нет ничего до станции и домой, домой, домой… Я рванулся наверх: — Ну, что, Водокруч,

ничего у тебя не вышло и в этот раз! Оставайся тут со своими подружками —пиявками да лягушками. А я в Египет лучше рвану, чем к тебе в гости на ужин…

Но, увы, как говорится,

рано радовался, или не говори «Гоп!», пока не перепрыгнул. Из зарослей возникла

одинокая Пятница. Вид ее был усталый, озабоченный и какой-то отрешенный. И я

понял — кажется, мне приходит конец! С разбегу девчонка бухнулась в болото и

пошла ко мне. Надо заметить, что Пашка была молодец, ибо, в отличие от меня, умела ориентироваться на местности и каким-то образом запомнила ту тропку, по

которой ходила. Поэтому она добралась до меня без лишних проблем. Упала на

кочку, чтобы перевести дух.

— Ну, что там? — спросил

я.

— Нет вертолета… —

прохрипела девчонка.

— Как это нет?! А где же

он?! Может, тебе все же показалось?

— Нет, скорее всего, они

пролетели мимо, далеко ведь были, могли дым не заметить. Там от реки опять

туман пошел… Весь наверх поднимается…

— Вот ведь не везет!

— Как ты?

— Еще немного

поболтаюсь… Все-таки я успел перекусить.

— А где палка?

— Тоже засосало…

— Я сейчас другую

принесу, подлиннее… Я видела, когда бежала, там на берегу лежит…

— Да ладно, не надо. Все

равно ведь меня не вынешь.

— Ты это брось! Я тебя

тут не оставлю! — и она, решительно встав, рванула обратно.

Через десять минут

вернулась с жердью, выглядевшей приличнее первой, и протянула один конец мне.

Отжавшись от своей палки и, тем самым, окончательно ее утопив, я, однако, смог

по пояс вырваться из жижи и на длину торса продвинуться по полынье.

— Тяни!

Девчонка снова взялась

за трудную работу. Я помогал ей, как мог. Но трясина и в этот раз оказалась

покруче. Пашка опять обессилено упала на кочки, а я завис на жердочке.

— Нет, Пятница, ты

напрасно стараешься. Нам это болото не победить! Похоже, призвал и меня

Господь… Что ж, должное по грехам своим получаю… А тебе-то чего зря

страдать? Оставь меня тут и возвращайся на гору, а то вообще вертолет

прозеваем. И костер, поди, уже погас…

— А ты как же? —

поднялась девчонка на колени.

— Да что я? Как-нибудь

уж сам буду выкручиваться… потихонечку.

— Угу! — как-то строго

произнесла Прасковья. — Потихонечку, говоришь… Прямо на дно… да? Нет уж! —и она с новой силой вцепилась в палку-выручалку.

Началась очередная

схватка с болотом. Тина и жижа летели во все стороны. Девчонка быстро

выдохлась, однако палки не выпустила. Несколько раз глубоко вздохнула и сказала

срывающимся голосом: «Ну, Матушка Божия, помоги же, я должна его вытащить!» И с

такой яростью навалилась на жердь, что даже немного вытянула меня из бучилы.

Мне стало так стыдно и обидно от того, что я, Жора-Обжора, вынужден принимать

помощь какой-то хлипкой девчонки, что бессилен справиться с каким-то вонючим

Водокручем!

От злости я стиснул зубы

и отчаянно ринулся наверх и вперед. И тут я впервые ощутил под ногами хоть

какую-то твердь! То, похоже, была первая жердь, идущая ко дну. Я оттолкнулся от

нее насколько только это было возможным и, издавая вопли, потянулся к Пашке. Та

же, постанывая и вскрикивая, тянула палку на себя. Бедная моя постница, она

прикладывала просто нечеловеческие усилия. И Водокруч дрогнул! Оторвавшись от

его цепких лап, я оказался полностью на поверхности полыньи. Не дав трясине

опомниться, так заработал руками и ногами, что окатил жижею и всего себя, и

окрестные кочки, и даже свою спасительницу. И все же, наконец, я достиг