Девочка, рисующая смерть

Режиссер занес палец над кнопкой, запускающей рекламный блок. Однако он медлил. Какая-то непонятная сила мешала ему остановить передачу.

— Можем ли мы узнать, в какой области вы намерены оспаривать право на премию? — осторожно сменил тему шоумен.

— Да, конечно… — Риман перевел тяжелый немигающий взор на мерцающий красным огонек камеры.

Стало как-то очень тихо. Сидящий в своей будке режиссер программы ощутил тянущую боль в подреберье, у него закружилась голова. Он понимал, что обострился приступ панкреатита, но чутье подсказывало о какой-то опасности, грозящей ему, а возможно, и всем остальным людям, собравшимся сегодня в студии. Он скосил взгляд на звукооператора, лицо молодого человека залилось смертельной белизной. Помощница режиссера, наливающая в чашку кофе из машины, тихонько ойкнула, черная жидкость пролилась на пол. Режиссер стиснул зубы, превозмогая свинцовую тяжесть в руке. Помещение имело отличную звукоизоляцию, но он услышал шум падающего тела. В обморок грохнулась гримерша, вышедшая в студию полюбопытствовать, что там такого интересного происходит. Зрители, словно идя на поводу коллективного бессознательного инстинкта, дружно поднимались со своих мест.

— Смерть! Моя тема будет связана со смертью, с готовностью каждого человека в отдельности принять ее добровольно!

Громко закричала женщина, ее в начавшейся толчее сбили с ног. Двери салютовали громким ударом, люди устремились к выходу, там образовалась давка. Риман поднялся со стула, подошел к камере почти вплотную. Шоумен продолжал держать микрофон перед его лицом, румянец слетел с его щек так быстро, словно он получил пощечину.

— Почему-то все боятся обсуждать тему смерти, будто таким образом можно привлечь ее внимание к собственной персоне…

Оператор словно прилип к своей камере. Он был похож на кролика, оцепеневшего под гипнотическим взглядом удава. Ведущий сохранял молчание, его свободная рука нырнула в брючный карман.

— Мы учимся управлять процессом рождения, — продолжал Риман. Его голос сотрясал встроенные в стены пульта динамики. — Мы освоили метод искусственного оплодотворения, создаем генетических двойников, ученые изобретает ультрасовременные препараты для продления жизни. Какие-нибудь полсотни лет назад продолжительность человеческой жизни была почти вдвое короче нынешней. И тем самым мы закрываем глаза на факт смерти, будто ее и не существует вовсе! Говорить о смерти считается чем-то постыдным. Известные личности совершают каминг-аут, выставляют на всеобщее обсуждение свою сексуальную ориентацию. Модель современного существования личности построена на принципе мнимого бессмертия…

Шоумен достал из кармана маленький перочинный нож, вытянул зубами лезвие. Режиссер с силой надавил кнопку, ему почудилось, что ради такого простого действия он приложил недюжинную энергию. По идее должен был включиться рекламный блок, но этого не случилось. Камера транслировала на экран страшную проповедь свихнувшегося бизнесмена. То, что Риман сошел с ума, не вызывало сомнения у опытного режиссера. Вопрос был в том, как его остановить? И на кой черт ведущий прижал лезвие к выступающей синей вене на своем запястье? Мысли в его голове стали блеклыми, лишенными выпуклой эмоциональной окраски. Он где-то читал, что подобным образом размышляют люди, страдающие разными формами психопатии.

— Вы спрашивали насчет моей темы, с которой я намерен обратиться в фонд Джеймса Рэнди! — Риман наклонил голову как-то по-птичьи, изучая бледное лицо шоумена.

— Да… Спрашивал… — Голос ведущего был едва слышен.

— Думаю, ответ вам сейчас будет понятен!

Риман отвернулся от шоумена, как от использованной или вышедшей из употребления безделицы. Ведущий словно получил сигнал к действию. Лезвие швейцарского ножа с хрустом перерезало запястье, темная кровь забрызгала пол. Вид хлынувшей из раны крови, бездумные глаза шоумена и какая-то жадная радость, осветившая на миг лицо Римана, — все это вместе вывело режиссера из состояния болезненного оцепенения. Он с яростью нажал кнопку на пульте, большой экран замельтешил разноцветными полосами, бодрый голос прокричал рекламный слоган смартфона новой модели, красивая блондинка, чувственно улыбаясь, прижимала гаджет к уху. Режиссер оторопело смотрел на сцену. Риман исчез. Остался только пустой стул, на котором он сидел. Оператор тряс головой, как пловец, которому попала в ухо вода. Шоумен держал на весу руку, из запястья хлестала кровь, взгляд его был все тем же бессмысленным взглядом ребенка, увидевшего что-то новое, увлекательное, но, очевидно, не представляющее опасности. По какой-то странности он так же сжимал в руке микрофон, и логотип программы почернел от льющейся крови.

Девушка со смартфоном исчезла, уступив очередь в рекламном блоке приторно улыбающейся семье из трех человек. Глава семейства сладострастно вдыхал струйки аромата, исходящего от румяных сарделек.

«Непревзойденный вкус и аромат!» — ворковал голос за кадром.