Девочка Севера (СИ)

А теперь, Сонечка, почувствуй и прими мою ущербную и совершенно на первый взгляд несъедобную заботу о себе.

Пожалей. Мне первый раз так сложно с женщиной, нестерпимо остро и…

Я абсолютно обнажён и бессилен перед тобой без своей жести.

Нет, теоретически посадить тебя в золотую клетку до родов — это не проблема, но тогда мне останется только умереть под твоей дверью. Ибо это конец. И зачем тогда рождаться этому ребёнку?

В прихожей щёлкает замок и слышится стук каблучков.

Пришла…

Прикрываю глаза и стараюсь затушить все свои злые куражи. Ими ничего не добьёшься.

Встаю и, слегка покачиваясь от только что пережитого эмоционального шока, выхожу к Соне.

— Привет! — говорю ей в спину.

Вздрагивает, снимая пальто и оборачивается.

— Привет, — пытается улыбнуться, но по глазам сразу видно, что плакала. — Не ожидала, что ты дома.

Совершенно невозмутимо проходит мимо меня в ванную и включает воду.

Меня снова накрывает.

Я открыл в тебе чудовище, моя девочка? Или так сильно обидел, что плачешь ты где-то, в ко мне приходишь и улыбаешься.

Черт! С другой я бы именно так и хотел. Но не с Соней.

Она вытирает руки и проходит на кухню.

— Плодотворное утро? — дергает бровью и оперативно хватает большой рулон с вискозными салфетками, закидывая ими кофейную лужу, которая уже почти подползла к дивану.

— Не то слово, — ухмыляюсь, разглядывая, как она ловко убирает следы моего психа.

— Завтракал? — ее голос звучит нарочито бодро, и я жду, когда уже, наконец, Соню накроет.

— Перебили аппетит, — провожаю взглядом ее фигурку, пытаясь разглядеть какие-нибудь изменения и осознать, что внутри этой молодой женщины мой ребёнок.

Пожалуйста, признайся мне! Я ору на неё мысленно и сжимаю зубы, чтобы не делать это реально. Поплачь, разреши решить за тебя!

— Чай, кофе? — спрашивает, колдуя возле кухонного гарнитура. Всего за неделю эта территория стала ее.

— Кофе… — рычу.

Соня наливает себе чай и ставит мою чашку в кофемашину.

Кухню заполняет запах арабики.

— Держи, — на несколько секунд задерживается возле стола, добавляя в кружку сливки.

Я не понимаю, что происходит! Как Соня может мне в глаза так врать!

— Серёжа, — закусывает губку, — Скажи, а как там ремонт в моей квартире? Я бы хотела взять ключи… — говорит как бы «между прочим», пока распаковывает коробку конфет.

Сознание мутнеет от ярости.

Я перехватываю край стола и глубоко дышу.

— Сонечка, где ты была? — выдавливаю из себя.

— О… — разворачивается с виноватым взглядом и засовывает в рот конфету. — Тебе уже сообщили… — качает головой.

— Да, мать твою! — взрываюсь, секундой разгоняясь на крик. — Мне сообщили! Никакого аборта не будет! По крайней мере, точно не на мои деньги!

— Не ругайся, пожалуйста, — перебивая, начинает лепетать Соня. — Я поэтому про квартиру и спросила. Понимаю, что тебе не нравится Олеся, да я и сама не горю желанием с ней общаться, но бросить не могу в такой ситуации.

— При чем тут твоя долбаная Олеся!? — рявкаю. — Или это она тебе подсказала, что аборт от любимого мужчины — это нормально. Любимого же, Сонечка?

Наступаю на неё, заставляя вжаться попой в край столешницы.

— Ты о чем, Серёжа? — распахивает она свои оленьи глазищи.

Мне хочется врезать ей, чтобы перестала корчить из себя дуру, но я просто сжимаю кулаки.

— Я о нашем с тобой ребёнке, Соня, — произношу и чувствую, что мое терпение на исходе. — Я не позволю тебе сделать аборт. И даже если мне придётся ради этого стать для тебя самым последним человеком, я пойду на это. Потому что потом, лет через десять ты будешь жалеть. Обо всем. И о нас в том числе…

— Серёжа, я не беременна, — качает Соня головой. — С чего ты взял? А… — выдыхает она что-то вспоминая. — Кажется, я поняла. Карта пациента выдаётся на имя держателя счета, если оплата происходит по депозиту.

— Ты… — до меня медленно доходят ее слова. — Привела на приём вместо себя подругу, — выдыхаю, ощущая, что от облегчения даже не могу стоять.

Отхожу от Сони и падаю на диван.

Господи! Это не она. И я теперь, мать твою, на все согласен.

Что она там говорит… Мне хочется истерично поржать.

— Эй, Сергей Валентинович, — Соня забирается коленками на диван и обеспокоенно заглядывает мне в глаза. — Все хорошо?

— Я сейчас чуть не сошёл с ума, жестокая девочка, — усмехаясь, мотаю головой. — Но зато проверил главное — убить тебя не смогу, какую бы ты дичь не сотворила.

— Да ты что… — она кошечкой мостится ко мне на грудь. — Я бы не смогла. И Олесе очень тяжело далось это решение. Знаешь, как мы с ней плакали после приема. Помоги ей, пожалуйста… Я уговаривала оставить, но она боится рожать от Олега.

— От наркоманов не рожают, детка, — я зарываюсь носом в ее макушку, которая пахнет той самой успокаивающей меня земляникой и глубоко дышу. Теперь мне спокойно и почти хорошо. — Права твоя подружка.

— Так ты поможешь? — заглядывает мне в глаза, поднимая голову.

— Да, — коротко киваю. — Но это последний раз. Услышу про неё ещё, накажу тебя.

— Я поняла, — закусывает губку. — Спасибо…

— Поцелуй меня, Соня… сама… — прошу хрипло.

Мне очень нужно.