Девочка Севера (СИ)

— А ты уверен, что… — мать начинает скользкий денежный вопрос робко и издалека.

— Я уверен, мам, — отвечаю, давя интонацией. — Потому что она вообще не понимает ценности больших денег. Не знает, что делать с суммой больше месячной зарплаты. Не разбирается в марках машин, одинаково делит пополам жареную картошку и элитные десерты. И если я не придумаю, как вернуть ее доверие и абсолютно щенячье восхищение, то рано или поздно она повзрослеет и уйдёт. Вот тогда внуков тебе точно не видать!

Заканчиваю свой монолог на повышенном тоне и несколько секунд слушаю в трубке тишину.

— Мам… — зову, потому что в какой-то момент мне даже кажется, что связь прервалась.

— Тогда не давай ей быстро повзрослеть… — моя родительница отзывается подозрительно севшим голосом. — И, может быть, я действительно приеду… Так, все, — тут же встряхивается. — Где она? Я хочу познакомиться.

— В институте, наверное, — смотрю на часы, — давай вечером созвонимся по видеосвязи. Соню подготовлю к знакомству.

— В восемь, — решает мать. — Я как раз вернусь с мастер-класса по маффинам и капкейкам. Меня пригласила соседка.

— Хорошо, — просто соглашаюсь, решая не уточнять на только что проснувшийся похмельный мозг разницу этих определений.

Отключаю звонок и первым делом заказываю Соне большой букет роз на вечер. Я обещал ей, что цветов будет много. Теперь, наконец-то у меня есть на это силы.

Обсудив детали с курьером, плетусь в душ, чтобы встретить свою девочку в нормальном виде.

Пора завязывать с шокированием неокрепшей психики и начинать налаживать нормальную жизнь.

Наливаю себе кофе, делаю пару бутербродов и падаю на кухонный диван, собираясь разгрести за завтраком ещё и почту. Но не успеваю я сделать первый глоток из кружки, как телефон загорается звонком с незнакомого номера.

— Алло, — отвечаю на вызов.

— Сергей Валентинович, добрый день. Вас Ярцева беспокоит из центра репродукции.

— Слушаю… — напрягаюсь, вспоминая, что Соня сегодня собиралась идти на приём.

— Вы просили позвонить вам лично, после визита Софьи Чудной, — голос женщины звучит с отстранённым раздражением.

— Говорите… — подгоняю ее.

— Депозит открытого счёта не покроет всех расходов на прерывание беременности. И раз уж ваша пара приняла такое решение, то я бы рекомендовала не уезжать домой, а оплатить ещё стационар на пару дней.

— Какое прерывание? — воздух застревает в горле, а спину сковывает судорогой.

— Девушка сказала, что вариант вынашивания беременности вы не рассматриваете. — Напрягается голос женщины ещё сильнее. — Если для вас, Сергей Валентинович, новость о беременности стала сюрпризом, то настоятельно рекомендую вам не запрещать девушке процедуру. Хотите ребёнка — уговаривайте, просите, или в противном случае она все равно прервёт беременность, но с большим риском для здоровья.

«Какого, нахрен здоровья!? Какое прерывание?» — только мой временный шок спасает врачиху от отборного и трёхэтажного.

— До свидания… — выдавливаю из себя, и понимая, что говорить больше не в состоянии, опускаю трубку от уха.

Внутри меня закипает что-то очень страшное, сильное, болючее… Оно поднимается, как пена, из горлышка бутылки. Давит на уши, рубит пульсом, душит, заставляет глотать ртом воздух и, наконец, взрывается совершенно неконтролируемой вспышкой агрессии.

— Сууука!

Телефон улетает в стену. Кружка с кофе падает на пол и растекается темным месивом из осколков и гущи.

Я убью тебя, маленькая дрянь! Пристегну к батарее.

Выносишь, родишь и только тогда пойдёшь отсюда на хрен!

Мляяя…. Я съезжаю с дивана на пол и обхватываю голову руками, потому что надо взять себя в руки и начать думать.

Думать, мать твою, Северов! Потому что ты отвечал за неё, когда делал женщиной. И это ты можешь спокойно отключаться из отношений, как равнодушная скотина, а она не может.

Адреналин накатывает новой ослепляющей волной, и я в психе луплю диван.

Не позвонить даже. Экран телефона разбит в мелкую паутину.

Что вообще можно сказать девочке в этой ситуации?

«Ты извини, но мне так вставляло брать тебя без резинки, что тебе теперь придётся рожать. Как это почему? Потому что, млять, это мой ребёнок! И я так сказал!»

Долбаное дежавю…

Да, черт! Один раз реальный косяк только был. Утром.

Но я был в отключке. Действовал на инстинктах. И слишком долго хотел девочку и ждал. Извела меня просто.

Стремно вышло. Эгоистично. Но я не верю, что она не понимала, что делает. Очень понимала. Хотела. Отдавалась. Как мужика своего и хозяина признавала.

«Аааа!» — наношу еще несколько ударов по дивану.

Это она тебя придумала, Северов. Идеального. Так смотрела, что ты сам в это поверил. А к настоящему оказалась не готова. Хотя…

К какому настоящему? Который заставляет ее проглатывать постоянные тени наличия других женщин? Который возвращается за полночь в отвратительном настроении и невсегда трезвый? Согласен, может быть, с ее стороны это именно так. Но это не так!

Настоящего меня именно она откопала. Заставила отдавать то, что гораздо ценнее денег: чувства, воспоминания, боль… Для неё захотелось быть живым.