Девочка шейха

Я громко сглотнула вязкую слюну, стараясь не выдать дрожания голоса, посмотрела равнодушно вперед на бесконечные пески пустыни, раздумывая, как бы, наверное, хорошо быть похороненной в них. Но тут же дала себе мысленную оплеуху и изгнала из себя плохие мысли, после чего поспешно изобразила улыбку для господина.

— Как пожелаешь, мой повелитель. Можешь четвертовать Рафаэля или отрезать ему пятки. Твое желание для меня закон.

Слухи о послушной игрушке господина быстро распространились среди воинов и пленных. Видимо, по этой причине люди косились в мою сторону, не веря что существует настолько безэмоциональное, безвольное существо, поддакивающее на каждое слово господина и которое не имеет эмоций, за исключением мертвых улыбок в тот особый момент, когда получает внимание от владыки.

Люди в каждой земле осведомлены о нашем так называемом «романе», а теперь, когда Зверь вернул свою забавную игрушку, те с удовольствием злословили о том, что их повелитель выбил послушание непокорной иноземки.

Всё время путешествия я обдумывала свои действия. Одновременно пыталась найти ответ, как избежать надвигающейся участи? Как остановить огромного зверя, которые желает насладиться добычей? Сейчас его останавливало… вероятно ожидание моих критических дней или мое слабое состояние после болезни или еще что-то.

Может соврать о беременности?

Но тут же в голове возникали самые кровавые картины, как зверь разрывает на части голыми руками, узнав о моей беременности неизвестно от кого — от него или Рафаэля. Похоже, этот эпизод из его жизни — его слабое место. Если совру, то лишь ускорю свою кончину. Даже я на такое не решусь.

Сколько бы я ни думала на протяжении долгих дней, так и не смогла найти решение нашей проблемы. Долго задавалась вопросом, с какой целью Бонифаций украл меня со свадьбы? Потешить самолюбие? Это тоже слишком глупо и бессмысленно.

Между нами всё уже закончилось, не успев толком и начаться, поскольку война в наших землях и в наших сердцах никогда не прекратится.

Все дни, проведенные в молчании, я молилась пескам о снисхождении и о скорейшем наступлении менструации. Мне не очень хотелось после всего пережитого оказаться с перерезанным горлом. Но прошло одиннадцать дней, а их по-прежнему не было. С одной стороны — хорошо. В походе с этим проблематично, а с другой стороны — не очень хорошо… и я начинала нервничать. Точную дату их наступления не могла назвать, поскольку они слишком нерегулярные. Раз в два месяца, раз в месяц. Во время осады нашей земли в условиях постоянного голода они отсутствовали больше года. Лишь хозяйке из борделя удалось вернуть мое женское здоровье.

Я была уверена в отсутствии беременности, ведь я упала с лестницы, сильно травмировалась и была отравлена. До сих пор не понимала, как выжила? Какой ребенок зародится во чреве в подобных условиях? Внутренний голос злорадно хмыкнул и подал логичный ответ: «Зверь…»

Это слово… От этой чудовищной мысли кожа покрылась холодным потом несмотря на палящее солнце. Эта мысль о ребенке-Звере вызвала дрожь по телу и посетила уже при приближении к их главной деревни перед оазисом и по нелепой случайности именно в тот момент, когда Бонифаций, остановив лошадь, прикоснулся к моей талии. Очевидно, намеревался взять к себе на коня. Правда, я не поняла с какой целью? Всё путешествие я ехала одна.

Едва я испуганно вздрогнула от прикосновения, как принц остановил руки.

Глупое, неудачное совпадение.

Моя реакция на прикосновение ему не понравилась. Он холодно оглядел меня и особенно свои руки на моей талии. От такого уверенного «говорящего» взгляда люди смиренно встают на колени и молят о снисхождении. Такой взгляд способен заморозить насмерть, а кровь в жилах превратить в лед. Но в ответ я только холодно отвернулась, оглядев небольшой базар с торговцами и не стала пояснять принцу, что меня не бросает в дрожь от его прикосновений.

Бонифаций медленно убрал руки от моей талии и, повернув голову вправо, указал на столпотворение зевак, рассматривающих конную процессию.

— Как пожелаешь, езжай одна. — милостиво разрешил и направился вперед. В начало армии.

POV Артур

Рафаэля я решил оставить живым, но отправить в казематы дворца. Он сгниет в камере, а его кости до конца веков будут украшать холодный подвал. Розу естественно забрал себе. Без нее эти месяцы было немыслимо скучны. В случае если предаст или раньше наскучит, то присоединится к своему мужу и влюбленные умрут в один день, сгнив в казематах. Довольно романтично. Идеальная сказка.