Девочка со спичками

Двор постепенно разваливался, турники проседали, белые бордюры дорожек тускнели, но сама школа пока держалась. Ее построили давным-давно, лет семьдесят назад, из добротного красного кирпича. Сейчас она была похожа на строгую старушку-учительницу – с высокими старомодными узкими окнами, портретами писателей и ученых на затертых стенах, низенькая, двухэтажная, но все еще крепкая.

– Не надо. Меня. Торопить. Илья.

Мальчик в квадратных очках методично отбивал атаки в свой адрес. Обе стороны его головы были выбриты, одна окрашена в розовый, другая – в голубой. Фамилия мальчика, Зоркий, звучала почти издевательски, потому что его зрение было безнадежно посажено с раннего детства. Родители Зоркого когда-то отказались делать ему операцию, потому что ее должен был сделать робот, по квоте, бесплатно. Зоркие слыли махровыми консерваторами, поэтому Леша носил очки с толстыми стеклами, пытаясь компенсировать свой изъян вечно меняющимся цветом волос.

Илья в ответ только ухмыльнулся: он нахально поигрывал ракеткой в промежутках между ударами и ловко перебрасывал ее между левой и правой ладонью.

– Димитрова! – Илья размахнулся особенно сильно.

Девочка, которая в этот момент проходила мимо, застыла от неожиданности: мячик с подачи Ильи врезался в край стола рядом с ней, выбив сноп виртуальных искр и оранжевой светящейся лавы прямо ей в лицо, – ребята играли на уровне «Жерло вулкана».

– Да, Илья, – улыбнулась она. Ее руки нервно сжали подол короткого бордового бархатного платья с белым воротничком-стойкой.

– Дашь биологию списать?

Агата Димитрова на мгновение задумалась. Каштановые кудряшки, едва достающие до плеч, опустились на них и снова приподнялись от тяжелого вздоха. Биологию она сама обычно списывала у Полины Максимовой, но Илье Козорезову, самому популярному парню в школе, это было знать совсем не обязательно.

– Дам, – улыбнулась она еще раз. Слегка порозовевшие щеки сказали Илье больше, чем он хотел знать.

– И это, подругу свою позови. Поговорить надо.

– Чего тебе, Козорезов? – деловито осведомилась Полина, появившись как из-под земли рядом с Зорким. Он опустил ракетку.

Черные наушники лежали на плечах Полины и прижимали спутанные от ветра белые волосы, из мембран неслась жесткая звуковая вакханалия.

– Чё, опять отец прибил? – ухмыльнулся парень. – Ты что-то не в настроении.

– Не твое дело! – огрызнулась она.

Полина пересеклась взглядом с Зорким – судя по его лицу, дело было серьезным. Она давно научилась читать планы Козорезова по лицу Зоркого.

– На. – Илья сунул ей маленькую голубую бумажку, сложенную вчетверо. – Только не ори. Это шанс для тебя. Цени.

Полине почему-то стало очень смешно. Она развернула бумажку.

– «Новые технократы. Молодежное движение за свободу образования и выбора»? Вы серьезно? Кто название придумал? Ты, Козорезов? Это же какой-то испанский стыд. Реинкарнация того, что у тебя не получилось в прошлом году?

Губы Зоркого дрогнули от тщательно спрятанной улыбки.

– Полина! – зашипела на нее Агата и дернула за рукав. – Ты с ума сошла? А если кто-то услышит? Это точно педсовет! Ребят, вы же не всерьез? Вам мало прошлого года? – Ее глаза обеспокоенно шарили по лицам одноклассников.

– Да не паникуй ты, Димитрова, у меня терь, это… – Илья перешел на шепот. – Человек из Москвы есть, координатор.

Его глаза сверкали так, словно он был готов строить укрепления и баррикады прямо на школьном дворе.

– Блин, Илья, вот объясни… – Полина сделала музыку потише и принципиально не перешла на шепот. – Что мешает просто хорошо учиться, поступить в универ и переехать в Москву? Просто потому, что ты умный и талантливый.

– Вот ты дура, Максимова! Ты что, долбаная консерваторша? – Козорезов зло сплюнул себе под ноги. – Просто так, что ли, свою биологию ботаешь? Знаешь, что такое естественный отбор? Никакая Москва тебе не светит. И никому из нас. Они… – Парень широким жестом обвел стоящую перед ним школу. – Ты хочешь сказать, что они нас тут чему-то учат? Разве что быть послушными. Подчиняться. Знать мало – и только то, что положено. Шаг вправо, шаг влево – педсовет, исключение и – привет, микрозаймы, ББД, ипотека и пенсия, блин. И из этой ямы ты потом никогда не выберешься. Нас закрыли в гетто и скоро просто сожрут, без остатка. Пора напомнить им, что мы существуем. И я тебе предлагаю перестать быть пассивной и немно-о-ожечко подумать своей головой.

– Я и думаю – в отличие от тебя, Козорезов. Ты реально веришь, что у тебя получится устроить революцию? Ну так я тебя расстрою. До Москвы революции не докатываются.

Полина сжала наушники, собираясь уходить, но Илья схватил ее за руку:

– Вот именно! Ты хоть поняла, что сказала? Нам. Ничего. Здесь. Не светит. Никогда. Ну вот что ты будешь делать, когда закончишь школу? Твоих знаний хватит максимум на то, чтобы стать тут училкой. Универ в Москве стоит бешеных денег – и ты никогда туда не поступишь. Даже ты. Хочешь на Завод? Ну ладно, допустим. Но на этом все.