Девочка со спичками

– Я знала, что ты не удержишься и начнешь меня искать. На свою голову.

Ледяной металл арматуры уперся ему в кадык. Соколов сглотнул и задрал подбородок.

– За что ты так меня ненавидишь? Что я сделал лично тебе?..

Тишина.

– Макс… – выдавил он и зажмурился.

– В шестнадцать лет, – заговорил голос с нажимом, словно зачитывая приговор, – я уже бывала здесь. В этом здании. В этой школе.

Соколов задохнулся от ужаса, понимая, к чему клонит Макс.

– Взрыв был такой силы, что выбило все стекла и вскрыло полы. Я лежала здесь, заваленная камнями, вся в огне и крови, и точно так же, как ты, молила о пощаде, но в ответ слышала только тишину. Часть меня умерла тогда. Иногда мне кажется, что я полностью мертва. И когда меня вытащили, я спросила: кто это сделал?

Металл сдавил горло сильнее. Соколов захрипел и судорожно заскреб носками кроссовок по полу.

– Мне ответили: это сделали террористы. Я долго училась, очень долго. У меня были компьютер и масса вопросов. И каждую ночь я шарила в Сети, пытаясь найти ответ: почему они это сделали? И нашла. Это было выгодно кандидату в президенты Игорю Соколову…

– Ма-акс!..

– …которому нужно было поднять предвыборный рейтинг…

– …акс… стой… дай объяснить…

– Что ты хочешь мне объяснить? Как планировал все это? Или как командовал своими псами с моста, чтобы они все взорвали? Я горела заживо из-за тебя! Сука, какое же ты ничтожество!

– Что… но как… Ты не могла попасть в зону взрыва, мы же всех вывели, точно вывели… Пожалуйста, Кира, умоляю, скажи мне, что ты врешь, не важно, ради чего, я все пойму… ну скажи мне, что ты врешь … – Он скулил от осознания: она горела, горела, горела из-за него. – Этого просто не может быть…

– Еще как может! И теперь я знаю, что теракт устроил ты! Ты убил этих детей, только я не понимаю, куда ты девал трупы, но я и это из тебя выбью, подонок!

– Макс, все не так, как ты думаешь, это была инсценировка, фейк…

– Ни хуя себе фейк! Десять тысяч человек одновременно сидели в школах, как заложники, боясь за свою жизнь! Это тоже фейк?!

– Это нет… Но я могу объяснить! Никто не погиб, потому что в твоей школе – единственной, которую взорвали… были не дети. Это были двенадцать аватаров. Их проецировали и одновременно снимали… – Он сжался на стуле, закрыл глаза и еле слышно выдавил: – Камеры из «ОКО»… мои собственные камеры. И потом это видео увидели все.

– Тва-а-арь!

– Кира, это невозможно, я не понимаю, как ты могла пострадать от взрыва: мы все проверили вдоль и поперек, клянусь, Кира, мне так кошмарно, ужасно жаль…

– Нет! – голос взорвался осколками под потолком. – Тебе не жаль! Я не хочу это слушать! – Она вжала арматуру в его шею. – Во всем виноват ты!!! Ты! Ты! Ты!

Соколов конвульсивно задергался.

– Я должна отомстить, я должна защитить других от тебя! Я должна…

«Я не могу. Это живой человек»

Ты должна отомстить. Убей его. Ему не место среди людей. Ты имеешь полное право, ты столько страдала.

«Но он же пытался меня спасти – тогда, в участке и в горящем доме. Может, все-таки передать его суду? В прокуратуру?»

Дурочка, какому суду, он же вывернется и избежит наказания, потому что законов для таких, как он, просто не существует, – они меняют их одним взмахом руки. Ты должна избавить мир от него! Ты должна защитить всех!

Игорь больше не издавал звуков – просто висел на стуле, как мешок. Макс вдруг попалась на глаза мятая распечатка, которая валялась рядом с его ногой, присыпанная бетонной крошкой.

«Соколов:„Мы должны защитить наших граждан, и эта цель оправдывает любые средства“».

Она зачем-то посмотрела в его лицо: оно было похоже на гипсовую маску. Казалось, что Соколов уже не дышит.

«Боже…»

Ну вот, ты убила его. Поздравляю.

Арматура дрогнула, соскользнула и с глухим стуком упала на пол.

Несколько секунд в ушах звенела тишина – а потом Игорь с нечеловеческим стоном хлебнул воздуха, словно выныривая из глубокого черного ущелья.

Он кашлял и задыхался с широко открытым ртом, глядя дикими глазами в темноту; все мышцы расслаблялись после колоссального напряжения и горели, объятые огнем крови, которая несла по сосудам вожделенный кислород. Сквозь удушающий страх его накрыло эйфорией от того, что он может снова дышать, – и он дышал, запрокинув залитое кровью лицо, – еще и еще – и не мог надышаться.

Когда спустя минут двадцать Соколов наконец смог пошевелиться, он извернулся на стуле и посмотрел на нее.

Это все еще была Кира – только с белыми, как пломбир, короткими волосами – в точности как Макс из «Капсулы». Но ее безупречное лицо не было таким в реальности.