Девочка Стёпа

Гусаров не слышал и не оглянулся. Но и до прилавка не дошёл. Как из-под земли выросли перед ним Мариша Гуляева и Сенькова, по прозванью Племянница.

— Ну, Гусаров! — раздувая ноздри, сказала Гуляева. — Так врать! Мы всё слышали. А ещё в пионеры готовишься!

— Отпусти сейчас же моё плечо! — зашипел Гусаров. — Ты что, дружинница? И чего это я соврал?

— Больна у тебя бабушка? Да, больна? — пропищала Племянница. — Да мы её сейчас видели, твою бабушку! В магазин с Маришиной тётей шли и видели. Твоя бабушка весёлая, улыбается.

— Она в поликлинику, значит, пошла, — буркнул Гусаров.

Лёшка расхохотался:

— Орехи врачом прописаны! Да твоей бабушке и не разгрызть!

А у Мариши в голосе командирские нотки:

— И эти здесь?! Мы всех вас на классном собрании разберём! Как вы врёте и без очереди лезете.

— А мы-то при чём? — дружно возмутились Гоша и Лёшка.

Возле них раздался возглас:

— Дети! Дети! В магазине шуметь… Мариша! Как ты себя ведёшь? — Это тётя Гуляевой к ним подошла. — Все на вас смотрят, стыд какой! — Она взяла Маришу за руку и поспешно увела.

Племянница за ними побежала, крикнув на прощанье:

— Дождётесь в школе! Дождётесь!

— И наши девчонки вредные, — сказал Лёшка.

— Факт! — согласился Гоша.

Оба поискали глазами Гусарова. Но того и след простыл. В отделе с орехами очереди не было. Зато друзьям пришлось встать в хвост, чтобы заплатить за вермишель.

НУ И ТРУСИХА ЖЕ!

Расставшись со Свистуновым, Лёшка не спеша шёл через сквер. И вдруг увидел… Гусарова. Тот сидел на скамейке и камнем колол грецкие орехи.

Лёшка подошёл к нему и спросил насмешливо:

— Ты что ж это бабушкино лекарство лопаешь?

— А иди ты! — отмахнулся Гусаров. И протянул Лёшке ядрышко, выбрав его из кучи скорлупок: — Хочешь?

Лёшка присел на скамейку. Живо они прикончили орехи.

— Всё! — с сожалением вздохнул Гусаров. Вдруг встрепенулся, показал пальцем: — Смотри, Петелина! Вон на той стороне.

Скамейка близко от решётки, улицу хорошо видно. В самом деле, по ту сторону мостовой стояла на тротуаре Петелина. Вот она нерешительно ступила на мостовую. Мимо пронеслась машина. Петелина отпрянула обратно на тротуар. Наконец, боязливо озираясь, скорым шагом пошла через дорогу. Миновав середину, побежала, хотя лишь вдали — двадцать раз успеешь перейти — показалось такси.

— Машин до чего боится! — презрительно заметил Гусаров.

Лёшка кивнул:

— Ага!

— Сейчас она через сквер пойдёт… — Гусаров вскочил. — Что я придумал! Отомщу ей за Гуляеву, ведь они подружки!

— Маришка и к нам со Свистуном прицепилась, — обиженно сказал Лёшка. — Ни с того ни с сего!

Гусаров потащил Лёшку за кусты. Там натянул куртку на голову, а руки втянул в рукава. Велел Лёшке:

— Делай, как я!

— Зачем? — спросил Лёшка. Но тоже натянул куртку на голову и втянул руки в рукава.

— Идёт! — шепнул Гусаров.

На аллее показалась Петелина. Шла с задумчивым видом. Уже смеркалось, но лицо-то можно рассмотреть.

Как только Петелина поравнялась с кустами, Гусаров выскочил ей наперерез. Перед девчонкой завертелась непонятная сгорбленная безголовая фигура с болтающимися рукавами. Да не одна, а целых две фигуры: Лёшка тоже выскочил.

От неожиданности Петелина вскрикнула. Попятилась и хотела обойти этих скачущих, подпрыгивающих. Но не тут-то было!

С рычаньем, с угрожающими возгласами мальчишки заплясали вокруг неё. Замахивались и даже шлёпали по плечам Петелиной болтающимися рукавами.

Она вся сжалась. Попросила дрожащим от испуга голосом:

— Пу-сти-те!

— Мы черти, черти, черти! — глухим голосом завыл Гусаров. — Проси пощады!

— Черти мы! — вторил Лёшка басом, чтобы Стёпа не узнала его голоса, и шумно дышал, стараясь не расхохотаться.

А Петелина — что за глупая девчонка! — вдруг залилась тонким, совсем ребячьим плачем и закрыла лицо двумя руками.

— Эй, что тут происходит? — В конце аллеи появился какой-то человек.

Гусарова как не бывало: юркнул в кусты. Метнувшись за ним, Лёшка успел увидеть: Петелина во весь дух бежит к выходу из сквера.

Немного погодя, приглаживая волосы и расправляя рукава куртки, Гусаров сказал:

— Ну и трусиха же эта Петелина! Даже не ожидал. Я думал, она драться будет, сопротивляться. Хоть попробует разузнать, что за черти такие. Мы бы поугрожали, а она бы — пощады или что… А мы бы потом обнаружились, что это — мы! Вот удивилась бы! И смеху было бы. А то заревела, будто ей пять лет…

— Да-а, — разочарованно протянул Лёшка. — Не очень твоя шутка удалась. Из-за такой её трусости.

ПРИДЁТСЯ УСТРОИТЬ ПРОВЕРКУ

Выздоровела Галина Ивановна.

В коридоре третьеклассники обступили свою учительницу и шумно радовались:

— Галина Ивановна! Галина Ивановна! Наконец-то вы пришли! А мы без вас соскучились. Вы уже совсем поправились?

И вот, как всегда, как все привыкли не только со второго, а даже с первого класса, Галина Ивановна стоит за учительским столом. Высокая, в синем костюме, с пышной причёской. Стоит и спокойно, внимательно оглядывает класс.

Ребята улыбаются. Но невольно подтянулись: сидят прямо, сложив руки на партах.