Девочка, ты попала

Хаотично нащупываю ручку от входных дверей, дергаю ее, но она не поддается. В глазах застывают слезы и улыбка Кирилла.

“Ты мне нравишься, Ди”, — звучит его голос, подобно упованию на хороший исход.

“Я всегда буду рядом, обещаю”, — его шепот во время нашей ночи любви, теперь кажется, каким-то прощальным подарком от Всевышнего. По крайней мере, я успела почувствовать себя счастливой, пусть и на короткий срок.

Мужская рука дотрагивается до моего плеча и резво поворачивает. Я встречаюсь со взглядом Дениса и понимаю — он не отступит.

— Держи, — он протягивает мне тряпку, в ответ я качаю голову и пытаюсь отыскать рукой хоть что-то, чтобы послужило мне помощью.

— Держи, — все также мягко просит Денис.

— Все узнают, что ты избил меня, — говорю ему, заглатывая губами воздух.

— Скажи им, что ты упала с лестницы. Окей? — слова так просто слетают с его губ, будто он только что не пытался меня убить. Ни сожаления, Ни раскаяния.

Я открываю рот, чтобы ответить, а он в этот момент запихивает мне проклятую тряпку, не позволяя сомкнуться губам. Пихает так сильно, что я едва сдерживаю рвотные рефлексы. Когда Денис отшвыривает меня к шкафу, приходит четкое сознание — спастись не получится.

Он поднимает руку, сжатую в кулак, что-то грубо говорит, а я уже ничего не слышу… от боли, которая пронзает мое тело, сознание улетучивается.

Мама, так и не пришла ко мне…

Она не нашла меня под горкой.

***

Я щурюсь от света, который режет глаз. Краем уха слышу, что мне наложили на щеку несколько швов. Врач говорит, может остаться шрам. По телу бесконечное количество гематом и ссадин, потребуется не меньше четырех дней, чтобы боль утихла. Кажется, меня привязали к капельнице.

Голова гудит, но я понимаю, что нахожусь в больнице, не понимаю только, кто меня сюда привез.

— Ди, детка, — слышу знакомый мужской голос.

— Молодой человек, — ругается другой, более прокуренный голос. — Она еще слишком слаба. Выйдете на время.

— Никуда я не от нее не уйду!

— Я вызову охрану сейчас.

— Сколько мне вам дать денег, чтобы вы перестали действовать на нервы? — после этой фразы слышу, как шелестят купюры.

— Ненормальный, — бурчит прокуренный голос. Мне к глазам подносят маленький фонарик, раскрывая веко шире.

— Видите меня? — я фокусирую сетчатку глаз и только теперь могу разглядеть пушистую макушку мужчины в белом халате.

— Вижу, — с трудом произношу. Во рту такая сухость, словно там прошлись наждачкой. — Можно воды?

— Сейчас, сколько пальцев видите? — он проводит со мной стандартные махинации, на которые я по инерции отвечаю. Мне тяжело говорить, и очень хочется спать, а еще страшно, наверное, поэтому я то и дело заглядываю за спину врачу. Вдруг второй голос принадлежит Денису…

— Зайду позже, — чеканит строго мужчина. Я зажмуриваюсь и отворачиваюсь, не хочу видеть Дениса. Страх настолько овладел мной, что у меня начинают стучать зубы и дрожать руки.

— Ди, эй, детка, — я не смотрю, лишь чувствую, как по щеке скатывается слеза.

— Диана, посмотри на меня, ну пожалуйста. — Заботливо шепчет он. Я качаю головой, сжав пальцами простыню. У меня болит каждый сантиметр на теле, воспоминания так живы, что, кажется, будто я до сих пор лежу под ногами человека-монстра.

— Прости, — мужской голос полный надлома заставляет меня вздрогнуть. — Прости, что я пришел так поздно. Прости меня, Диана, — на тыльную сторону ладони капает холодная капля, а затем ее касаются лбом. Я распахиваю глаза и осознав, что зря боялась. Рядом сидит Кирилл, мой Кирилл, сжимает мою ладонь, умоляет посмотреть на него.

Как же… затуманенный мозг мог не узнать Беркутова?