Девочка в гараже. Реальная история приемной мамы

Я сидела с бесстрастным лицом и вглядывалась в двух сотрудников Управления, которых знала много лет. С этими людьми я трудилась бок о бок на благо детей, которыми пренебрегали или подвергали жестокому обращению. Вместе с этими людьми я страдала, видя, как невинных детей калечат физически и морально. Я радовалась вместе с ними, когда дети возвращались к любящим родителям, которым просто недоставало родительского опыта. Мы с Элом неизменно отдавали приоритет в нашей жизни особым потребностям наших подопечных детей. А когда начинающие патронатные семьи спрашивали, в чем секрет нашего успеха общения с детьми, попадающими к нам в дом, я объясняла: «Мы не скупимся на любовь, порядок и молитвы». Некоторые, услышав это, улыбались и думали, что наверняка дело в чем-то еще. Но я знала правду. Любовь творит с детьми великие чудеса. Молитва – еще более великие.

Я понимала, что оба сотрудника опеки – под давлением. Мне не следовало винить их за поступки и слова, направленные на защиту и Управления, и собственной репутации. Я считала, что на самом деле они не желают выступать против меня или моей семьи. Но они действовали на основании полномочий. Я твердо верила в принцип полномочий. И знала, что всем нам свойственно бунтовать против него, хоть он и предназначен для нашей защиты. УДС стремилось защитить себя. А мы хотели защитить Кортни.

Судья просмотрел документы в папке, откинувшись на высокую кожаную спинку кресла, потом оглядел троих профессионалов, к которым обращался с вопросами. Улыбнувшись каждому отдельно, он поблагодарил их. Сотрудники Управления и их адвокат заметно успокоились.

Неужели они выиграли? И больше судья ничего у них не спросит? Вот так все просто? Значит, судья принял их сторону еще до начала слушания? Я сидела, как парализованная, и сжимала в кулаке камень. Смирись, Деб, смирись, напоминала я себе.

Я молилась, чтобы Бог указал мне верный путь для будущей жизни Кортни, выраженный решением судьи. Мы с Элом считали, что Господь ведет нас вперед, пока строили планы удочерения. Вместе с тем я знала, что Бог указывает направление, но не обязательно говорит, каким будет исход дела. Я надеялась, что этим исходом станет для меня привезенная домой малышка. Однако я верила и в то, что Бог вполне мог провести меня через все эти испытания по некой другой причине. Возможно, на этого ребенка у Него иные планы. Готова ли я предать себя Его воле и принять исход, каким бы он ни был?

Бог побуждал меня донести весть о Его любви до Карен, хоть она и совершила страшное преступление против невинного ребенка. Ребенка, которого я любила. Я согласилась. Как бы трудно и мучительно это ни было, в глубине души я знала, что следую указаниям Бога. Но верно ли я истолковала Его повеления насчет опеки и удочерения? Я считала, что да. Однако теперь приготовилась, что постановление судьи явит волю Бога в этом вопросе. Позволю ли я Святому Духу направлять меня, доверюсь ли Богу несмотря ни на что, или предпочту испугаться исхода или даже возмутиться им?

Смирение. Все сводилось с моей готовности смириться и предать себя воле Божьей.

Мне снова вспомнилось, как царь Соломон рассудил двух женщин, спорящих из-за двух младенцев, живого и мертвого. Как разрешил бы их спор этот судья? Разве не Бог даровал Соломону его мудрость? Если так, значит, Он мог дать мудрость и этому судье, помочь ему принять наилучшее из решений.

Сотрудники УДС не навещали Карен в тюрьме, не клали ладони на ее живот, не молились за ее младенца. Они не молились о здоровье и защите Карен, пока она вынашивала своего ребенка.

Тепло гладкого, округлого камня в кулаке отвлекало от нарастающей тревоги. «Не бойся, только веруй». Я доверюсь Богу, даже если это будет означать, что ребенок останется под опекой УДС.

Глядя на меня, судья адресовал свой следующий вопрос моему адвокату.

– Мисс Прайор, вы готовы сделать заявление от имени своей клиентки?

– Да, ваша честь. Моя клиентка шестнадцать лет сотрудничала с Управлением по делам семьи в качестве патронатной матери. Они с мужем опекали более сотни детей вдобавок к своим родным пятерым. Мистер и миссис Мерк на этот раз заинтересованы не только во временной опеке, но и готовы предпринять шаги, чтобы добиться полного удочерения. Они серьезно настроены взять на себя ответственность за этого младенца и никакими своими действиями не причинить ему вред. Ваша честь, мы просим суд вынести решение о временной опеке в пользу мистера и миссис Мерк.

Судья слегка покачивался в кресле, словно каждое движение помогало ему мыслить. И вдруг он замер и просто произнес: «Благодарю, адвокат». Он скрестил руки на груди, откинулся на спинку и просто смотрел – сперва на троих людей, сидящих напротив, потом, задумавшись – на меня. Я понятия не имела, о чем он думает. Я приготовилась к вопросам. Вот был бы здесь Эл!.. Я слышала, как отдается у меня в ушах торопливый стук сердца.

– Миссис Мерк, – судья подался вперед, – я хотел бы выслушать вас. Почему вы заинтересованы в удочерении этой малышки? У вас же пятеро родных детей!