Девочки Гарсиа

– Р-м-м, р-м-м, – ревут двигателями Сэнди и Йойо.

Мундин смеется.

– Поделом вам, девчонки.

Мы прищуриваемся на него. В Штатах, где Мундин учился в подготовительной школе, а теперь учится в университете, он один из нас, наш приятель. Но на Острове он ходит козырем, перевоплощается в мачо и подкалывает нас, пользуясь несправедливым преимуществом, которым обладают здесь мужчины.

Как обычно, мы дожидаемся влюбленных голубков в «Капри». За двадцать минут до нашего комендантского часа они заедут за Карлой, и мы все вместе отправимся домой как одна большая счастливая компания целомудренных кузенов. Но сегодня мы решили взбунтоваться на этой Авениде, где десятью годами ранее попал в засаду и был ранен диктатор, направлявшийся на свидание со своей любовницей. Одним из организаторов покушения был мой отец, которому так и не удалось в нем поучаствовать, поскольку к тому времени мы сбежали в Штаты. Сегодня мы разоблачим влюбленную парочку. Первый шаг – добиться, чтобы Мундин отвез нас домой. В противном случае Мундин захочет защитить Мануэля, ведь мачистская система предполагает мужскую солидарность.

Лусинда проворачивает слегка видоизмененную версию трюка с «Котекс». Она жалуется брату, что у нее только что начались месячные и ей надо домой.

– У меня ужасные спазмы, – стонет Лусинда.

– Неужели нельзя что-нибудь принять? – спрашивает Мундин, поставленный в затруднение и оробевший от столь интимных признаний.

Лусинда кивает.

– Можно, но таблетки дома.

Мундин качает головой. Тем не менее он чувствует себя обязанным оберегать сестру. С тех пор как она подшутила над ним в мотеле, он не спускает с нее глаз.

– Ладно, ладно, я тебя отвезу. – Он поворачивается к нам, своим кузинам. – Вы, девочки, оставайтесь здесь и прикройте Мануэля.

– Мы не можем остаться без тебя, – напоминаем мы хором. Правило numero uno[50]: девушек нельзя оставлять в общественных местах без сопровождения. – Мундин, мы попадем в неприятности.

Мундин хмурится. Он не ожидал от нас такого благонравия.

– Ну, я скажу, что пришли еще какие-то кузены и я оставил вас с ними. Потом я за вами вернусь. К тому времени Фифи и Мануэль должны закончить.

«Закончить». Предупредительный выстрел из пушки. Больше откладывать нельзя. Мы улыбаемся тремя скупыми улыбками Че Гевары.

– Мы едем с вами.

– А как же Фифи и Мануэль? – Мундин ошеломлен. Если домой вернутся все, кроме Фифи и Мануэля, у парочки будут большие неприятности. Правило numero dos[51]: нельзя оставлять девушек с их novios[52] без сопровождения.

– Мы приехали с тобой и останемся с тобой. Нам не нужны неприятности.

Наши невинные речи кузена не убеждают.

– Я вас не повезу! – Мундин складывает ладони на столе.

Мы напоминаем ему о вчерашней вылазке в мотель. Не обмолвиться ли нам об этом его отцу? Нам известно, какой дамоклов меч висит над его головой – электробритва, которой Мундина подстригут под ежик перед отправкой в военное училище. Военным училищем ему грозят точно так же, как его американским кузинам – высылкой на Остров, если он выйдет за рамки дозволенного.

Он смотрит нам прямо в глаза.

– Что вы, девочки, затеваете? – спрашивает он.

Мы встречаем его взгляд пуленепробиваемыми улыбками и каменными лицами, на которых он со своей мачистской близорукостью неспособен прочитать очевидного.

Подъездная дорожка участка выглядит как стоянка «мерседесов». Джип и две японские машины свидетельствуют о том, что приехал кто-то из молодого поколения. Лусинда замечает светло-лососевый «мерседес» тети Фиделины и дяди Орландо.

– Это будет muy[53] интересно, – шепчет она.

В патио полным-полно родственников. Мундин спешит на мужскую сторону, понимая, что первая бомба взорвется среди женщин. Мы, сестры, совершаем обход, по очереди целуя всех тетушек. Мутные темные глаза тети Фиделины почти совсем незрячи.

– И кто из вас novia[54]? – спрашивает она, щурясь на своих племянниц.

– Да, – подхватывает мами. – Где Фифи?

– С Мануэлем, – без запинки отвечает Сэнди. Ее тон подразумевает, что нас это нисколько не беспокоит.

– Где они? – уже с большей настойчивостью спрашивает мами.

Карла пожимает плечами.

– Откуда нам знать?

Повисает неловкое молчание, в котором слова «ее репутация» становятся не менее осязаемыми, чем повисшее в воздухе свадебное платье. Тетя Кармен вздыхает. Тетя Фиделина раскрывает веер с роскошными розами. Тетя Флор излишне широко нам улыбается и спрашивает, хорошо ли мы провели время. Мами смотрит сквозь толпу на папи, который с довольным видом обменивается с другими мужчинами байками про диктатуру.

Она с каменным лицом встает и кивком велит нам следовать за ней. Мы втроем идем за мами в спальню тети Кармен, где мами вершит свой суд. Тетя увязывается за нами, призывая к снисходительности.