Девочки Гарсиа

Девочки кивают, пристально наблюдая за ней, и она с болью осознает, что они быстро перенимают язык полицейского государства: каждое слово, каждое движение может представлять опасность, так что следи за языком, смотри куда идешь.

Виктор приветливо здоровается с мужчинами, похлопывает их по спинам и дважды спрашивает, как их зовут, словно хочет похвалить их перед полицейским начальством или подать жалобу. Лаура с радостью замечает, что мужчины, занервничав, начинают ерзать на сиденьях.

– Мы пришли, чтобы задать несколько вопросов доктору, но он, кажется, исчез.

– Вовсе нет, – возражает Вик. – Мы только что играли в теннис. Он будет дома в любую минуту.

Мужчины встревоженно выпрямляются в креслах. Вик говорит, что если что-то случилось, то наверняка он сможет все прояснить. Как-никак доктор – его близкий друг. Лаура следит за их реакцией, когда Вик сообщает им новость, новую для нее самой. Доктор получил стипендию в больнице в Соединенных Штатах, и он, Виктор, только что узнал, что документы его семьи согласованы руководителем иммиграционной службы. Так что с чего бы доброму доктору впутываться в неприятности.

«Вот как, – думает Лаура. – Значит, документы одобрены и мы уезжаем».

Все, что она видит вокруг, вдруг обостряется, словно сквозь призму утраты: висящие в соломенных корзинах орхидеи, ряд медицинских склянок, которые Карлос разыскивал для нее в старых аптеках по всей стране, густой свет, в лучах которого искрится золотая пыльца. Ей будет не хватать этого великолепного света, согревающего ее кожу изнутри и украшающего драгоценностями деревья, траву, пруд с кувшинками за живой изгородью. Она думает о своих предках, светлокожих конкистадорах, которые прибыли в этот новый мир, не зная, что сверкающий свет и есть то самое золото, которое они ищут.

«И посмотрите, что они натворили», – думает Лаура, подняв взгляд и увидев золотую вспышку во рту одного из полицейских, растянутом в испуганной улыбке.

Этим утром гомик на углу, продавший им лотерейные билеты, сказал:

– Берегитесь, языки пламени ваших святых горят над самыми вашими головами. Десница Божья опускается, и одни будут вознесены, а другие… – Он перевел взгляд с Пупо на Чеко. – Другие будут отброшены.

Пупо прислушался и перекрестился, но Чеко заломил руку гомика ему за спину и пригрозил покарать Господней десницей его мужское достоинство. Пупо страшат гнусности, вылетающие изо рта Чеко. Трудно поверить, что они кузены из крестьянской семьи, которых матери за ухо таскали по воскресеньям в церковь и вскармливали верой и всем, что росло на их маленьком участке земли.

Но гомик, торговавший лотерейными билетами, был прав. День начал их удивлять. Сначала их вызывает дон Фабио. Особое задание: они должны докладывать обо всех перемещениях этого самого доктора Гарсиа. Не успевает Пупо и глазом моргнуть, как Чеко подъезжает на джипе к самому порогу дома Гарсиа и в нарушение приказов выдает этот номер с обыском. Суть в том, что если обыск что-нибудь даст, то их предприимчивость оценят, а их самих наградят и повысят. Если же ничего не найдется, а у семьи есть связи, то они вернутся к службе в тюрьме, где будут мыть комнаты для допросов и поливать водой камеры, которые бедные напуганные ублюдки пачкают своей потерей самообладания.

Едва ступив на порог дома, Пупо понимает по поведению старой гаитянки, что это опорный пункт, где что-то прячут, будь то оружие, спиртные напитки или деньги. Приехавшая женщина нервничает и прыгает, как кузнечик, фальшиво улыбается и бросается влиятельными именами, будто хлебными крошками. Чаще всего она упоминает имя рыжего гринго из посольства. Сначала Пупо думает, что она просто блефует, и уже поздравляет себя и Чеко с большой находкой. Но потом рыжий гринго и вправду появляется, держа за руки двух кукольных девочек.

– Кто ваш начальник? – резким голосом спрашивает гринго. Когда Чеко называет имя, американец запрокидывает голову: – А, Фабио, ну конечно!

Пупо видит, что рот Чеко растягивается в резиновой, едва не лопающейся улыбке. Они задержали даму из важной семьи. Они, возможно, не на тех напали. Пупо знает одно: дон Фабио по полной оторвется на их и без того покрытых рубцами спинах.

– Вот что я вам скажу, – предлагает американский консул. – Почему бы мне просто не позвонить старине Фабио прямо сейчас.

Пупо втягивает голову в плечи, как если бы она могла слететь от одного упоминания имени начальника. Чеко кивает:

– A sus órdenes[94].

Американец звонит с телефона в прихожей, откуда слышно, как он говорит на своем невнятном испанском. Сначала тишина, во время которой он, должно быть, ждет соединения, а потом его голос теплеет:

– Фабио, насчет этого маленького недоразумения. Давай я сам поговорю с иммиграционной службой, и через сорок восемь часов доктора не будет в стране.

Должно быть, дон Фабио на другом конце провода пошутил, потому что американец разражается смехом, а потом зовет к телефону Чеко, чтобы с ним мог поговорить начальник. Пупо слышит непривычно виноватый тон своего комрада:

– Sí, sí, cómo no, don Fabio, inmediatamente[95].