Девочки-лунатики

— Представляешь, у меня родилась потрясающая идея, — крикнул он оттуда. Затем послышался шум воды и невнятное: — Бу-бу-бу!

— Что?

— Иди сюда, говорю!

Олеся вошла в ванную, увидев его, стоящего в душевой кабинке с распахнутыми дверцами, голого, с намыленной мочалкой в руке.

— Говорю: иду мимо ГУМа, а там, в витринах, манекены, наряженные в бельишко. И тут меня осенило! Это будет не фильм, а бомба!

— Неужели? — саркастически усмехнулась она.

— Серьезно. Представь: дом, там сидит мужик, и тут ему привозят ящик. Он расписывается в квитанции, открывает, а там — кукла. В человеческий рост, ручки растопырены, ротик приоткрыт. Он, значит, ее достает, бельишко сдергивает, и начинает иметь во всяческих позах. Потом дружбанам звонит, те тоже приезжают, и, стало быть, пускают куклу по кругу. А потом, натрахавшись, он снова запирает куклу в ящик. Как тебе?

— Потрясающе, — равнодушно ответила недогадливая Олеся. — И в чем прикол?

— Как в чем? Куклой, естественно, будешь ты. Я все придумал, пока ехал. Намажем тебя тональником, и еще какой-нибудь хренью, чтобы был пластиковый блеск, соски тоже закрасим, а на сгибах: шеи, руках, ногах, нарисуем черные полоски и что-то вроде шурупов. Здорово?

— Угу, — апатично буркнула она. Андрей прикрыл дверцу и открыл воду. В пластиковые стенки ударили струи воды. Минуты через две, он вывалился наружу, в облаках пара, с готовым к бою достоинством и сальным блеском в глазах.

Будь Олеся чуть глупее, она бы подумала, что все это предназначается ей, но изрядно изучив Пряникова, она прекрасно понимала: сейчас он хочет не ее, а ту куклу из ящика, которая скачет перед его воображением.

Против его фантазий она была бессильна. Нечего и пытаться.

— Самое интересное, что от тебя здесь не требуется никаких усилий, — с воодушевлением сказал он. — Наоборот: полная неподвижность, и широко распахнутые глаза.

— Что-то есть в этом от некрофилии, — хмыкнула она.

— Думаешь?

— Ну да. Неподвижное тело, которое имеют во все щели. Хотя я прекрасно понимаю, сколько на это есть охотников. Помнишь, мы снимали две сцены, где трахали спящую девушку?

— Разумеется, помню, — хвастливо сказал Андрей. — Знаешь, откуда это идет?

— Нет.

— Темнота. Это же извечное мужское желание, основанное на старинных легендах. Вспомни, хотя бы «Спящую красавицу». Между прочим, в оригинале, принц вовсе не разбудил ее поцелуем.

— Неужели она проснулась от того, что ее поимели? — хихикнула Олеся.

— Нет. Вообще принц ее, конечно, оттрахал. Красавица залетела и, так сказать, не выходя из комы, родила двух близнецов. Детишки сосали ее грудь, а потом один случайно сполз ниже и вместо груди стал сосать палец. Отравленный шип вышел, и красотка очухалась на радость родне.

— Она же сто лет спала, — напомнила Олеся. — Какая родня?

— Да? А, действительно… Кстати, это неплохая мысль. Можно отснять фильм по мотивам старых сказок, всяких там Золушек и Красных Шапочек… Ну, пойдем уже в постельку, давай-давай, сама-сама-сама…

В этом «сама-сама-сама» чуялся флер какого-то старого фильма, часто показываемый под Новый год, ни разу не досмотренный Олесей до конца. Было там что-то про вокзальную официантку, и вшивого интеллигента, отставшего от поезда. Официантка периодически встречалась с проводником поезда в купе, и тот, торопя, сдергивал с нее юбку, требуя поторопиться с этими самыми словами. В реальной жизни актер, игравший этого проводника, был главным режиссером всея Руси, богатеем и почти единственным, кому позволялось ездить по встречной с включенной мигалкой. На его фоне Пряников выглядел достаточно бледно.

«Вот бы кому отдаться, — подумала Олеся, думая о режиссере вся Руси, стаскивая с себя одежду. — Этот бы и в кино пристроил, как своих детей, и деньжат подкинул не в пример больше. И пусть бы посмела какая-то несчастная Голубева сказать, что я бездарна!»

Олеся позволила увлечь себя на кровать, где отдалась Андрею без всяких вычурных изысков. Торопливо овладев ею, Пряников откатился на другую сторону кровати, нашарил заботливо припасенные сигареты, закурил, и, выдохнув дым в потолок, деловито сказал:

— Между прочим, на носу у нас что?

— Что? — вяло спросила Олеся. — Новый год?

— И Новый год тоже, но об этом я уже позаботился. Через неделю отснимем фильм с развратными Снегурочками и Дедами Морозами. Но я не об этом. Что у нас впереди более глобальное?

— Конец света? — неуверенно подсказала Олеся. Андрей фыркнул, повернулся к ней и постучал твердым пальцем по лбу.

— Балда. Олимпиада у нас скоро. И все ведущие порнографы начнут спекулировать на этой теме. Стало быть, нам надо их обскакать. Хочется отснять что-то по настоящему забойное, а не просто тупой трах со спортсменками. Подумать надо, фотосессию устроить.

Олеся придвинулась ближе, положила руку на его рыхлый животик и стала аккуратно водить вверх-вниз, то опускаясь ниже, к опавшему богатырю, то поднимаясь вверх к заросшей редкими волосками груди.

— И я там буду играть? — вкрадчиво произнесла она.

— Конечно, — рассмеялся Андрей и пристроил ее ладошку к себе, в самое чувствительное место. — Во всех фильмах, лучших эпизодах.