Девочки-лунатики

Но самым неприятным сюрпризом для Олеси было присутствие в вагоне одноклассниц. Карина оказалась соседкой по купе, а Наташка ехала в соседнем, а потом перебралась к ним, без труда уговорив попутчика поменяться местами. Едва поезд тронулся, она опустила с верхней полки свою вихрастую голову и хмыкнула:

— Ну, вы с Лехой и зажгли, правда, Каринка?

Олеся застыла. Карина усмехнулась, но развивать тему не стала. Покосившись на неизвестного мужичка, занимавшего соседнюю верхнюю полку, Наташка многозначительно продолжила:

— Нет, я все понимаю, дело молодое. Я даже тебе слегка позавидовала.

— Завидуй молча, — неприязненно посоветовала Олеся. Сосед с верхней полки с любопытством прислушивался к разговору, блестел глазами и плотоядно ухмылялся.

Наташка подначивала разговорами еще очень долго, и все норовила подсунуть телефон, на котором вроде была скачанная с интернета видеозапись, а потом стала намекать, что вдвоем в Москве будет куда проще, но Олеся разговор не поддерживала. Наташка заткнулась и притихла, лузгая семечки. На Олесю иногда падала шелуха, и она нервно стряхивала ее с простыней на пол. Карина почти не участвовала в разговоре, отгородившись наушниками, и читала детективчик в яркой обложке, ритмично качая ногой в такт музыке. В вагоне витал аромат лапши быстрого приготовления, сновали за кипятком пассажиры, придерживаясь за стену. Олеся изнывала от безделья и нежелательного общества, мечтая вырваться на волю и сбежать.

На перроне они стояли не дольше пары минут, обтекаемые уходящими пассажирами. Первой не выдержала Карина.

— Ну, пока, — сдержанно попрощалась она. — Удачи вам… и все такое.

— Тебя же вроде встречать должны, — удивилась Наташа.

— Меня и встречают, — ответила Карина и мотнула подбородком в сторону женщины, торопливо шагающей по перрону. — В общем, желаю поступить, куда хотели и вообще, хорошо устроиться на новом месте.

Она кивнула и двинулась прочь. Наташа проводила ее завистливым взглядом.

— Покатила, королевишна, — хмыкнула она. — Перкина, вот скажи мне, почему кому-то все, а кому-то ничего?

— Не знаю, — апатично ответила Олеся. — Судьба видать такая.

— Во-во, судьба, — согласилась Наташа. — Ей судьба по приезду сразу жить в тепле и уюте, а мы с тобой будем еще хрен знает сколько мыкаться.

Она сплюнула на землю и схватила сумку за ручки.

— Ну, что, пошли что ли? Куда нам?

— Мне, — Олеся выделила это слово, — в училище. Узнать насчет экзаменов, общаги и прочего. А тебе — не знаю.

Она сама не поняла, почему одним махом разрубила школьную дружбу, но сейчас, на грязном перроне ей меньше всего хотелось, чтобы Наташка оказалась рядом в ее новой жизни. Не будучи злой, Олеся даже удивилась этой перемене, а потом чуть заметно улыбнулась с долей горечи.

Москва. Вот так это и происходит.

Подруга, похоже, этой незаметной перемены не уловила и уставилась на Олесю, склонив голову, как попугай.

— В смысле? — удивилась Наташа, а потом нехорошо прищурилась. — Это значит, что мы типа не вместе будем жить?

— Именно.

— Погоди, мы вроде договорились!

— Ни о чем мы не договаривались. Я тебе ничего не обещала и с собой не звала. И вообще даже не знала, что ты в Москву собираешься.

Наташа покачала головой и презрительно скривила губы.

— Хороша подруга… Могла раньше сказать, я бы с Каринкой уехала.

Олесе стало весело.

— Можно подумать, она тебя звала. Или меня.

— Да ла-адно, — отмахнулась Наташа. — Она упакована от и до, в богатый дом едет небось. Глядишь, и мне угол нашелся бы.

— Ну, так беги, догоняй.

Наташа обернулась, но Карины уже и след простыл. Олеся подняла сумку и небрежно сказала.

— Ладно, пошла я. Пока.

— Пока, — рассеяно сказала Наташка и даже недолго смотрела однокласснице вслед, а потом лихо улыбнулась и задрала голову к московским небесам, в которых не было ничего интересного. Только жирные голуби кружили над крышами, не удостаивая взглядом трех девушек, расходившихся в разные стороны.

Того, что желающих стать актерами окажется так много Олеся не учла.

Нет, разумеется, она предполагала, что количество поступающих будет большим, но что в стенах училища будет такая давка, для нее казалось чем-то нереальным. В Екатеринбурге она ходила в различные университеты, но там ажиотаж был гораздо слабее. Человеческая масса, заполнившая коридоры, шевелилась, клокотала и бурлила в кипучем отчаянном веселье, смешанным с ужасом перед экзаменом.

Коридоры были заполнены разношерстной толпой. Пристроившись на ступеньках лестницы, Олеся с любопытством оглядывалась по сторонам. Ей еще никогда не приходилось видеть такого количества странных людей.

У стеночки, где сгрудилась группа единомышленников, слышалось хоровое пение под гитару. Пел высокий красивый парень, картинно отбрасывающий челку назад. Вторым голосом подвывали девица в наряде хиппи с немытой головой и веночком из бисера, опоясывающим лоб и еще один парень с наивным толстощеким лицом новорожденного. Олеся прислушалась: ничего особенного, обычная эстрадная лабуда.

«…Хоп-хэй, ла-ла-лэй, то ли верить, то ли нет…»