Девочки с блестящим будущим

А значит, в ту злополучную ночь ты украл у меня достаток и благополучие. Тепло семейного очага. Я даже о смерти отца узнала из опубликованного в Сети некролога! — всхлипнув, Марен утерла слезы. — Детство Винни мы провели, болтаясь по ночлежкам и сомнительным притонам. Нас бросили на произвол судьбы. Довели до отчаяния. Чего я только не делала ради куска хлеба и крыши над головой! Жуткие, кошмарные вещи. О таких вещах вслух не говорят... — Марен боязливо покосилась на дочь — разгадала ли та скрытый смысл ее слов. Но, разумеется, Винни все разгадала. Она была смышленой и проницательной девочкой. Не зря же ее воспитала улица. — Порой у меня совсем опускались руки, но я держалась. Держалась ради этой чудесной девочки, сидящей рядом со мной, ради моей дочери, которую я полюбила всей душой, как только впервые взяла ее на руки.

— Я тоже люблю тебя, мам, — прошептала Винни, рисуя на ладони матери сердечко.

Марен ласково заправила ей за ухо выбившийся своенравный локон. Мороженое, минутой раньше поставленное перед Винни молчаливым официантом, медленно таяло, превращаясь в лужицу.

— И напоследок, — сказала Марен, ломая руки, — знай: я так и не смогла никого полюбить. Восемнадцать лет я провела без любви. Романтика любви, близость, дружба — все то, что вы двое воспринимаете как само собой разумеющееся, все прошло мимо меня. Я была лишена простых человеческих чувств и привязанностей, — вполголоса добавила она, глядя на Чейза. — Их ты тоже украл у меня.

Винни побледнела, и Марен поняла, что на сегодня откровений более чем достаточно.

— На твое счастье, у меня есть Винни. Если бы не моя неистовая любовь к ней, меня бы сегодня в этом ресторане не было. Однако я здесь и готова вас обоих выслушать. Но прежде поставьте себя на мое место и честно ответьте: захотели бы вы помогать человеку, совершившему подобное злодеяние и улизнувшему от правосудия? Или решили бы с ним поквитаться?

Чейз и Наоми открыто плакали. Чейз пытался поймать взгляд жены, но та демонстративно отворачивалась. «Может статься, подобного потрясения их брак и не выдержит», — подумала Марен. Как ни старалась она уверить себя, что ей надо радоваться одержанной победе, сердце ее саднило от жалости к Наоми. Та казалась безутешной, но все же нашла в себе силы заговорить первой.

— Марен, Винни, у меня нет слов. Я глубоко сочувствую вам. Страдания, выпавшие на вашу долю по вине Чейза, неописуемы. Ничто не может служить ему оправданием. Ничто. Никогда. — Скривившись от омерзения, она в упор посмотрела на Марен. — И хотя я понимаю, что не имею права ни о чем просить, я молю тебя о милосердии. Взываю к тебе, как мать — к матери. Пощади моего сына.

Наоми потянулась к сумке и вытащила из нее разбухшую от документов папку.

— Вот медицинские справки, о которых ты спрашивала в письме.

Она протянула бумаги Марен. С потертой фотографии, прикрепленной к папке, на Марен глядел маленький мальчуган.

— Это Илай. Ему три года, и у него лейкемия. Возможно, Винни — единственный человек, способный ему помочь. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда получила сообщение с сайта apairofgenes.com и узнала, что в нашей семье — пополнение и у Илая появилась сводная сестра Винни. Я подумала, это перст судьбы, Марен. Прошу тебя, спаси моего сына.

Наоми ласково погладила фотографию Илая. Ее иссохшие от боли глаза засияли, наполнившись светом материнской любви.

— Только посмотри на моего малыша. Славный, правда? Я знаю, ты поймешь меня, Марен! Я же вижу, как ты любишь свою дочь. А представь, что с ней приключилась беда?

Но Марен и не нужно было этого представлять. Две недели назад она сама изнывала в приемном покое больницы, моля Небеса сохранить жизнь Винни. Она взглянула на снимок: улыбающийся малыш как две капли воды походил на Винни, когда той было три года. Марен отвернулась и постаралась придать своему лицу каменное выражение, но не смогла — на глазах ее выступили слезы.

— Такой малыш, а уже прошел не один курс химиотерапии. Но все напрасно, — зачастила Наоми. Слова посыпались из нее, будто песчинки из песочных часов. — Если не сделать срочную трансплантацию стволовых клеток, он умрет... Клянусь тебе, Марен, мы... каждый из нас... — Она бросила на мужа убийственный взгляд. Чейз вздрогнул, словно ему двинули в пах. — Мы в долгу не останемся. Всю жизнь будем благодарить тебя.

— Умоляю... — застонал Чейз, закрывая лицо руками. — Умоляю... Прости меня. Делай со мной все что хочешь — унижай, ненавидь, но пощади моего сына. И Наоми. Наоми — бесподобная женщина. Я ее не заслуживаю. Никогда не заслуживал. Марен, умоляю. Пожалуйста...

— Нам надо подумать, — ответила Марен. — Давайте встретимся завтра. Утро вечера мудренее.

— Нет, мам, — ломающимся голосом возразила Винни. — Я все решила. Я сделаю тест.

— Винни, не торопись. Нет никакой нужды соглашаться прямо сейчас. Повремени, взвесь все хорошенько.

— Нет. Если малыш умрет, его смерть ляжет на мою совесть. Я не переживу этого. Мам, он ведь такая же жертва, как и мы с тобой!