Девочки с блестящим будущим

На баловство дочери вегетарианством Келли смотрела сквозь пальцы. Рано или поздно почти каждая девочка Сиэтла примеряла на себя роль вегана. Сама же Келли с давних пор придерживалась в еде философской концепции «все хорошо в меру». Однако в этом году концепция дала сбой, и теперь Келли тащила в рот все что ни попадя, а ее дочери не брали и маковой росинки. К счастью, Кэтрин не сообразила, что неповторимый вкус соусу, которым был заправлен салат «Цезарь», придавали анчоусы. Возможно, Келли повела себя по-свински, не предупредив об этом дочь, однако вопросы морали беспокоили ее меньше всего: мало она, что ли, ежедневно ишачит на кухне, потакая прихотливым вкусам домочадцев. Никакого глютена и молока для Крисси. Никакого мяса для Кэтрин. Уйма мяса и углеводов для Калеба, но боже упаси предложить ему склизкие помидоры. Никаких супов и запеканок для Кевина – вот чем аукается детство с днюющей и ночующей на работе матерью.

Когда все уселись за стол, Кевин поднял бокал.

– За Крисси! – провозгласил он и, сияя, повернулся к старшей дочери. – Твоя неподкупность, собранность и решимость делают тебе честь. Мы восхищаемся тобой. Ты – настоящий пример для подражания.

Калеб сдавленно хихикнул. В отличие от Крисси, которая ловила каждое слово преподавателей, он предпочитал ловить ворон.

– Ты достойна всяческого уважения. Ты сделала всё и даже больше, чтобы попасть в Стэнфорд. Дальнейшее – не в твоей власти.

– Спасибо, пап, – дернула плечами Крисси, – однако для меня главное победа, а не участие.

Келли обменялась с мужем встревоженными взглядами.

– Неважно, поступишь ты или нет, – сказал Кевин. – Мы любим тебя такой, какая ты есть, и безумно тобою гордимся.

– Верно. – Келли потянулась к дочери и коснулась ее руки.

– Как скажете. – Крисси проткнула вилкой кусок лосося.

– Потрясающий ужин, Кел, – поблагодарил жену Кевин и поглядел на детей. – Может, отправка вступительных документов Крисси – не единственное приятное событие на сегодня, а, ребята?

Калеб скептически хрюкнул и жадно набросился на пищу.

– Мне доверили исполнить на гобое сольную партию. На зимнем концерте, – робко сообщила Кэтрин.

– Превосходно, Кэт, – обрадовался Кевин.

– Сыграешь тот же отрывок, что и для «Американских талантов»? – спросила Келли.

На прошлой неделе Кэтрин послала аудиозапись музыкального выступления на престижный национальный конкурс, победитель которого получал шанс выступить на сцене Карнеги-холла. Келли уже смаковала, с какой помпой через два года они с Кэтрин напишут об этом в ее заявке на поступление в университет. «Университет!» – щелкнуло у нее в мозгу, как у собаки Павлова, увидевшей загоревшуюся лампочку. Мгновенно потеряв интерес к средней дочери, она мысленно вернулась к отправной точке своих недавних размышлений и неожиданно выпалила:

– Крисси, ничего новенького в школе не слышала? Куда ребята подают документы?

Крисси зарделась и уперлась взглядом в тарелку. Выбившиеся пряди волос упали ей на лицо.

– Ну, слышала ты чего-нибудь или нет? – нетерпеливо прикрикнула на нее Келли.

– Господи, мам, ты как заезженная пластинка! Нудишь одно и то же! – Крисси сощурилась. – И двадцати минут не прошло, как я отправила заявку, а мы снова переливаем из пустого в порожнее, кто куда поступает! Когда же ты угомонишься? – Она вскочила и швырнула тарелку в раковину. – Я сыта! По горло! Разрешите вас покинуть? Меня ждет учеба. Не хочу снижать успеваемость, иначе профукаю свой шанс на поступление в Стэнфорд.

– Крисси, это твое любимое блюдо, почему ты ничего не съела? И ты прекрасно знаешь, что нельзя кидаться грязными тарелками в раковину. Выбрось объедки в мусорную корзину, а не то мы тебя накажем – гулять не пойдешь.

Недобро зыркнув на родителей, Крисси склонилась над раковиной. Зачерпнув пригоршню салата, она отправила его в рот, затем довольно неряшливо очистила тарелку от остатков еды и безмолвно удалилась из кухни. Прелестно. Пробормотав что-то о домашнем задании, Калеб оставил на столе дочиста вылизанную тарелку и умчался вслед за сестрой. Кэтрин немного посидела, но, сообразив, что вскоре могут приняться и за нее, поспешила за братом.

Келли в сердцах хлопнула салфеткой о стол.

– Ну, вот и поговорили, – хмыкнул Кевин.

– Я просто спросила, не слышала ли она чего-нибудь.

Келли негодующе заелозила тряпкой по столу, возмущаясь неблагодарностью домочадцев, не оценивших ее стряпню, на которую она убила столько времени.

– Какое это теперь имеет значение? – пожал плечами супруг, ставя пустую тарелку на столик возле мойки. Не получив ответа на свой полуриторический вопрос, он вышел из кухни со словами: – Пойду проверю почту. Спасибо за ужин.