Девочки с большой дороги

— Послушайте, гражданин, — грубо перебив Анатолия Степановича, холодно возразила женщина. — Нам всем тут требуется срочная медицинская помощь, в том числе нашим детям и внукам. И любой из местных жителей, даже если он знает человека, которого вы разыскиваете, готов помочь ему стереть с лица земли таких, как вы, чтобы люди могли нормально жить, не опасаясь быть отравленными, как жуки. Вы виноваты в том, что мы уже не люди, а мертвые души, каждый день ждущие прихода смерти! — Женщина все более расходилась, не в силах сдерживаться. — Убирайтесь вон из нашего села, убирайтесь вообще из страны… Или оставайтесь и ждите, когда кто-то из нас, обозлившихся, придет за вами… И тогда вы ответите и за себя, и за деяния своих отцов!

Выпалив это на одном дыхании, женщина резко развернулась и с гордо поднятой головой прошествовала к своему дому, оставив моего заказчика растерянно стоять на месте и переосмысливать услышанное. А чего еще можно было ожидать? Кстати, я предупреждала Зубченко, что так все и произойдет. Мог бы меня и послушать!..

— Пойдемте в машину, — предложила я заказчику, видя, как он сник и растерялся. — Не стоило вам ничего ей рассказывать.

— Да, вы правы, — вздохнул Зубченко, — просто мне хотелось показать, что я не такой и вовсе не хотел, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Я…

— Зря мы сюда ехали. Никто ничего нам не расскажет.

— Вы, наверное, правы. Но, раз уж мы здесь, давайте попробуем хотя бы найти родителей Вячина и Дементьева.

— Сомневаюсь, что они примут нас радушнее, чем эта дама.

— Но мы должны попытаться, попробовать…

— Хорошо, давайте спросим у кого-нибудь еще, — согласилась я, поняв, что Анатолий Степанович не желает так быстро опускать руки.

Мы с Зубченко сели в машину и проехали на соседнюю улицу. Там Анатолий Степанович попросил меня остановиться перед магазином и, выйдя из машины первым, заявил:

— Вы оставайтесь здесь, я спрошу сам.

— Только не говорите лишнего, — попросила я, не настаивая на сопровождении. Все же взрослый человек, должен уметь решать такие проблемы сам.

Зубченко вошел в одноэтажное здание магазина с потрепанной вывеской и исчез из поля моего зрения. Заняться мне было нечем, я завертела головой по сторонам и тут приметила направляющуюся к магазину молоденькую девицу. Решив не тратить время зря и попытаться выведать у нее адрес Вячиных или Дементьевых, я выскочила из машины и бросилась вслед за девушкой.

Мне пришлось ее окликнуть. Девица остановилась, и я, приблизившись к ней, открыла было рот, чтобы задать вопрос. Но, столкнувшись взглядом с юной особой, невольно замерла с открытым ртом, поражаясь тому, что девица, от природы далеко и не дурнушка, сделала, казалось, все от нее зависящее, чтобы обезобразить свою внешность. На ней была надета ярко-красная юбка с обвисшим подолом. Создавалось впечатление, что после очередной стирки ее сушили не иначе как на заборе, а потом забыли погладить. К юбке совершенно не подходила ни по фактуре, ни по цвету синяя с огненно-желтыми цветами кофточка. Лицо было размалевано неимоверным количеством краски всех цветов и оттенков, от темно-зеленого до лилового. Руки выглядели грязными до такой степени, словно девица не мыла их с самого рождения. При этом на ногтях переливался ярко-красный лак. А вот жирная помада на губах была отчаянно-фиолетовой…

Это зрелище произвело на меня шокирующее впечатление. Нижняя челюсть у меня медленно поползла вниз. Я не находила слов, а потому, стоя молча и хлопая глазами, разглядывала «восьмое чудо света». Девица же, бегло осмотрев меня с ног до головы, широко улыбнулась почти беззубым ртом и пропищала тонюсеньким голоском:

— Хотите такой же лак?

Она кокетливо протянула мне свою ручку и, глупо хихикнув, добавила:

— Все мои подружки хотят. Красиво, правда?

Не дожидаясь ответа, особа заковыляла дальше. Мне стало ясно, что девушка относится к категории как раз тех самых психически нездоровых людей, о которых упоминал мой клиент. Несколько раз глубоко вздохнув, я вернулась к машине.

Вскоре я увидела спешащего навстречу Зубченко. Анатолий Степанович выглядел побледневшим и затравленным. Похоже, он вновь попытался перед кем-то оправдаться и получил по заслугам.

— Что стряслось? — спросила я, как только он сел рядом.

— Просто кошмар какой-то. Этой продавщице, едва я вошел, кто-то позвонил. Я подождал, пока она закончит разговор, подошел, представился. Я даже не говорил, что я сын разработчика бомбы! Не знаю, откуда эта женщина узнала… Вы не представляете, Женя, как она на меня накинулась! Я таких оскорблений никогда в жизни не слышал…

— То ли еще будет, — усмехнулась я. — Это село, а новости тут разносятся быстрее, чем мы с вами думаем. Уверена, та особа уже обзвонила половину знакомых.

— И что же теперь делать?

— Продолжим искать родителей наших задержанных. Не зря же мы сюда притащились.

— Тогда спрашивайте лучше вы. Я уже больше не смогу это выслушивать.

— Хорошо, попробую, — согласилась я, тут же начав высматривать себе жертву. Я решила не отдаляться от магазина из тех соображений, что к нему чаще всего стекается народ.