Девочки с острыми шипами

Я смотрю на него, надеясь, что мне в голову придет ответ. Но вместо этого я ощущаю непостижимый ужас из-за того, что он может оказаться прав. Меня пробирает дрожь, я оглядываюсь по сторонам и захожу внутрь. Джексон не идет следом. Я вытираю щеки, чтобы убедиться, что следов слез не осталось. И как только я подхожу к девятому залу, распахивается дверь, и из нее быстрым шагом выходит смотритель Бозе. Увидев меня, он резко останавливается.

– Где тебя носит? – спрашивает он.

– В туалет ходила, – не дыша отвечаю я. Он хватает меня за локоть, так что я морщусь от боли.

– Возвращайся в зал, – рычит он, толкая меня перед собой.

Он проводит меня по проходу к моему месту, а затем пихает на сиденье. Мне приходится собрать волю в кулак, чтобы не огрызаться.

– Не выходи из зала без моего разрешения, – говорит он, тыча пальцем мне в лицо.

Я стараюсь выглядеть в достаточной степени пристыженной.

– Обещаю, – отвечаю я.

Смотритель Бозе возвращается на свое место, и Сидни облегченно выдыхает.

– Тебя долго не было, – шепчет она.

Потом она замечает, как сильно меня трясет, берет меня за руку так, что наши пальцы переплетаются, и спрашивает, все ли в порядке.

Теперь, когда я рядом с ней, вместе, я больше не могу сдерживаться. Я плачу, уткнувшись в ее плечо, не в силах рассказать ей ужасную правду. Пока еще не в силах. Пусть она просто держит меня за руку и убеждает, что мы сможем защитить друг друга.

Глава 24

Мы едем домой на автобусе. Я веду себя тихо и не говорю ни слова, опасаясь, что подслушает смотритель. К тому же я чувствую себя опустошенной. Подруги скоро узнают правду, но, если я расскажу им все сейчас, они вряд ли смогут сохранить секрет. Им нужно место, где они смогут выразить печаль. Нам нужно место, чтобы спланировать, что делать дальше.

Я не могу ждать, пока Джексон придумает, что делать. Мы должны найти собственный путь. Я прислоняю голову к окну, чувствуя себя эмоционально и физически уставшей. Закрыв глаза, я погружаюсь в воспоминания.

В памяти постепенно начинают всплывать все новые детали. Все новые фрагменты истины становятся ясны как день.

Я провела в Академии инноваций не восемь месяцев. Я провела здесь почти два года. Раньше я уже проходила здесь обучение – под другим именем. Антон отправил меня к мужчине, которого я должна была ублажать. Он вложил в это средства. Но я попыталась сбежать от него, и меня сбила машина.

Когда я очнулась, доктор Грогер вел меня вверх по лестнице. У меня ничего не болело, но я чувствовала себя потерянной – я понимала, что что-то не так. Он сказал мне, что я скучаю по родителям – по семье Родес. Тогда я согласилась. Я с нежностью думала о них: «Мои родители».

Но потом я познакомилась в холле с другими девушками. Первой, конечно, была Сидни. Наши взгляды встретились, хотя мы были в разных концах помещения. А потом появились Марчелла и Аннализа. Мы с облегчением переглянулись. Мгновенно поняли, как сильно любим друг друга.

Только на самом деле не «мгновенно». На самом деле – «снова». Мы вчетвером уже бывали здесь раньше. Мы все вернулись в академию, чтобы пройти дополнительный год обучения.

Аннализа больше не была блондинкой. Теперь она стала рыжей. – Почему-то ее раздражал новый цвет волос, хотя она и не понимала почему. После того как я попыталась перекрасить ей волосы, Антон отправил всех нас на терапию контроля побуждений.

– Чтите ваши рекомендации, – сказал он.

Как будто мы совершили страшный грех.

Другие девушки появились позже. Леннон Роуз и Бринн. Они были новенькими. Мы полюбили и их тоже. Мы придавали друг другу сил, и каждый момент, проведенный вместе, стоил целой жизни. Но были и еще девушки, которые вернулись, например Валентина.

– Совершенство, – провозгласила Леандра в первый день нашего возвращения, – гарантия нашего благополучия. Наши инвесторы ожидают его.

И я открыла глаза, отчетливо понимая, что академия сделает все, чтобы инвесторы были довольны. Даже если это означает, что им придется переделывать нас снова и снова.

Чуть позже, когда мы возвращались в школу, мистер Петров и его жена встречали нас на лестнице, гордо улыбаясь и приветствуя взмахом руки.

Аннализа шепчет мне, чтобы я улыбалась, – разумеется, с иронией, – когда мы выходим из автобуса. Я замечаю, что Леандра с любопытством наблюдает за нами, но я быстро прохожу мимо, вежливо ей кивнув.

Как только мы оказываемся в здании, смотритель говорит, что его уже тошнит от нашего вида, – вероятно, в шутку, – а затем возвращается в свою комнату и захлопывает дверь. Мы предоставлены самим себе, так что мы стоим в холле, и я чувствую, как улетучивается моя веселость.

Валентина подходит ближе и пристально смотрит мне в глаза.

– Что? – спрашивает она. – Он не сможет помочь?

– Не знаю, – отвечаю я. – Но… вы все должны кое-что узнать. Нам нужно… – Слова застревают в горле, они ужасают меня, и я отвожу девушек в свою комнату. Я собираюсь разрушить их мир.