Девочки Талера

Но его руки касаются кожи, гладят, массируют, и внутри рождается давно забытое и старательно упрятанное подальше чувство. Хочется больше его рук, хочется его губы, и я настойчиво прогоняю перед глазами картинки из совсем недавнего прошлого с надменным, злым, пренебрежительным лицом Тимура.

Он прогнал меня, забрал моего ребенка, такое нельзя забывать. Но тело не хочет слышать голос разума, оно плавиться от близости этого мужчины, и я изо всех сил цепляюсь за бортик кровати, чтобы удержаться.

Тим выключает фен, его рука по-прежнему у меня в волосах. Вдруг его пальцы сжимаются, стягивают волосы в хвост, и я оказываюсь спиной притянута к твердой груди.

— Что же ты со мной делаешь, а? Это в последний раз, сама будешь сушить свои волосы. Только попробуй не выздороветь.

И хоть это говорится грозным шепотом, мне хочется улыбаться. Киваю, Тим отпускает меня и уносит фен. Ныряю под одеяло, он говорит, не оборачиваясь:

— Я в соседней комнате. Если что, звони. Дверь закрою, чтобы Полька тебя не разбудила. Кормить сам принесу, не вставай.

И уходит, а я заталкиваю обратно уже рвущееся наружу: «Останься, Тим, не уходи…» Это временная слабость, и, если он останется, мы потом оба можем пожалеть. Но мне очень хочется, чтобы он не уходил, и с этой мыслью я проваливаюсь в сон.

Глава 12

Мне снится кошмар. Склад, безобразный Упырь, страшный Черный. Они держат меня за руки, Тимур смотрит на меня холодным взглядом, разворачивается и уходит. Я хочу вырваться, но они держат крепко, и я кричу ему в спину:

— Тим, не отдавай меня им, Тим…

— Ника, проснись, я здесь, — слышу будто со дна колодца и продираюсь навстречу голосу.

Открываю глаза и вскидываюсь, воздух из груди вырывается с хрипами. Я в спальне Тимура, горит ночник, а он нависает надо мной, тревожно вглядываясь в лицо.

Хватаюсь за его руки и облегченно дышу, будто пробежала стометровку.

— Тим, они мне приснились, те, что на складе были, те два огромных мужика, которым ты меня хотел отдать.

— Здесь никого нет, Ника, — он смотрит на меня с болью, осторожно берет за плечи и укладывает обратно. — Я бы не отдал тебя им, никогда. Ложись, спи.

Его негромкий голос успокаивает, но руки я не отпускаю. Из детской доносится хныканье, Тимур уходит и приносит мне Полинку.

Я кормлю ее лежа, Тим ложится рядом и закрывает глаза. Мне его очень жаль, я вижу, какой он уставший. Он действительно измучился с нашей с Полькой болезнью.

Дочка засыпает, я глажу ее носик, щечки и пальчики. Ловлю на себе взгляд Тимура.

— Ника, — он говорит шепотом, чтобы не разбудить Польку, — а ты правда за меня замуж хотела?

Опускаю глаза, чувствую, как краснею. Становится неловко — много лишнего я наговорила, пока бредила.

— Что ты, Тим, я же у тебя работаю, — говорю искренне, я правда так думаю. — Мне нельзя.

Но Тимуру мой ответ не нравится, он встает и берет на руки дочку. А я представляю, что снова останусь сама в этой огромной спальне, и у меня непроизвольно вырывается:

— Тимур, не уходи, мне одной страшно.

Он уносит Польку и сразу возвращается. Оставляет дверь в детскую открытой, стягивает футболку, сбрасывает штаны, ложится ко мне, подминает под себя и обвивает руками и ногами.

— А теперь только пискни, — говорит угрожающе в макушку, — надаю по заднице. Дай мне спокойно поспать хоть пару часов.

Я лежу ослепленная и оглушенная, втиснутая лицом в его грудную клетку. Осторожно трогаю его ладонями и тут же слышу сверху грозное:

— Ника, спать.

Замираю, но внутри меня настоящий праздник. Я так соскучилась по его объятиям, по его запаху и его телу. Мне нравится лежать с ним в обнимку, я прижимаюсь щекой к теплой коже и засыпаю так, как уже сто лет не засыпала.

* * *

Просыпаюсь и вижу перед собой широкую грудь Тимура. Вспыхиваю до кончиков ногтей — это ночью все казалось мрачным и темным, а сейчас свет пробивается сквозь шторы, и я не представляю, как посмотрю Тиму в глаза.

Мы так и проспали всю ночь в обнимку. Тимур во сне ворочается, и я отчетливо ощущаю твердость, которой он вжимается в меня. Пробую потихоньку высвободиться, отодвигаюсь от Тима, и тут он открывает глаза.

Мы смотрим друг на друга и молчим. Он подается вперед бедрами, я отползаю, и он опрокидывает меня на спину, сам нависая сверху. Запястья вжаты в матрац. Его глаза совсем близко, сейчас они абсолютно темные и похожи на штормовой океан.

Тимур смотрит на меня, будто хочет прожечь насквозь, и я не придумываю ничего лучше, чем сказать:

— Доброе утро, Тим…

Он со стоном впивается мне в рот, и я поспешно отвечаю. Знаю, что не должна, что снова падаю в ту же яму, но не могу отказаться от этого мужчины. Я просто позволю себя поцеловать, я так нуждаюсь в его силе, так приятно чувствовать на себе его тяжесть.

Тимур целует меня долго, протяжно, изнуряюще. Его руки скользят по моему телу, и оно будто просыпается. Я чувствую ласки каждой клеточкой, каждым нервом.