Девора

Чужак пожимает плечами. Ему было двадцать. Он мечтал поскорее кому-нибудь вставить. Года три, четыре, десять, а потом трахаться надоело. У нее были на редкость некрасивые ноги. Будто она родилась с лошадью между бедер.

— А твои ничего.

— Разве можно кого-то любить из-за ножек?

— Конечно. Только за это и можно любить.

Анат не согласна.

Город, на фоне которого она излагает свои аргументы, кажется чужаку злым великаном, медленно открывающим свои бесчисленные окна-глаза. Он вздыхает скрежетом трамвая по проводам, сигналами автомобилей, звоном монет по столу, гулом взлетающих самолетов, шепотом, вскриком человеческих судеб. Темные облака закрывают звезды и нависают над баром непроглядной стеной.

Что-то случится.

Зло проникает сквозь трещину между мирами.

Тьма бьется о берег.

В этот момент чужак почти согласился, что одних ног слишком мало, чтобы любить женщину, которая все время говорит о мужчинах и деньгах.

_______________

Анат трахалась, как сумасшедшая.

Горячая и мокрая.

Комета, которая все падает и падает на Землю.

Сверху вниз.

Сверху вниз.

Сверху вниз.

У нее были черные глаза.

И они становились все темнее и темнее.

Широко распахнутая. Как шлюха.

Она курила сигареты и сосала ему член.

Странное чувство. Удовольствие и мысли о раковой опухоли на пенисе. Настоящий экстрим. Будто прыгаешь с парашютом или разгоняешь автомобиль до двух сотен по мокрой трассе. В общем жуткая сцена. Рок-эн-ролл между ног. Кричи громче. Стучи в барабаны.

— Этот дед из Москвы не внушает доверия.

— Чего?

— Все происходит по утрам, — говорит она, — ну знаешь, когда хочется спать или просто валяться в постели. Он встает и начинает искать носки. Зайка, где мои носки? Какие к черту носки? Ну те носки, которые в крапинку, как мой галстук, и раз ты не спишь, можешь поискать мой галстук?

Анат помолчала. Сбила пепел в бутылку из-под вина.

— Этот спектакль я видела слишком часто. Менялись актеры, но сюжет всегда долбанный Уроборос. Все они не могут просто одеться. Взять и уйти. Временами мне кажется, что забыть свои чертовы носки в квартире малознакомой женщины для мужчины, словно лишиться яиц. Я отказываюсь принимать в этом участие.

Она перевернулась на другой бок и уставилась в стену.

— Серые обои. Неприятный цвет. Тебе пора поменять обстановку. Переставить мебель или сделать ремонт.

— Все так говорят. Можешь разрисовать стены радугой, если хочешь. Только не оставляй здесь свою зубную щетку.

Анат помолчала.

Она обвела квартиру долгим оценивающим взглядом.

— Дед из Москвы говорит, что человек в сутки производит два килограмма мусора. Ты явно перевыполнил норму.

Чужак покачал головой.

— Мой Отец твердит тоже самое, когда приходит сюда. Он ходячая Википедия.

— Ага. Все дедули такие. Но этот сексист. Он думает, что наша планета стала похожа на свалку дерьма из-за женщин, которые просто сидят дома, и ничего не делают.

Анат выдыхает сигаретный дым, а затем подражает старческому голосу:

— Они могли бы выйти с плакатами и камнями на улицы. Заявить о своих правах на экологию.

— Я бы хотел быть женщиной.

— Ты скрытый кроссдрессер. Мечтаешь влезть в платья, а не в штаны.

— Отец говорит, что я не похож на мужчину, потому что редко курю. Сам-то он дымит, как паровоз. У него есть целая теория на этот счет. Он считает, что женщинам, на самом деле, не важно чем несет от мужчины. Дорогой парфюм, алкоголь или табак. Самое главное, чтобы вонь постоянно напоминала о присутствии самца, подавляла их на подсознательном уровне.

Анат прыснула со смеху.

Она хрюкала. И каталась по кровати туда-сюда минут пять, пока не затихла.

— Ты когда-нибудь задумывался, что такое идеальные отношения?

Чужак пожимает плечами и смотрит вверх.

Он тоже серый и скучный.

Вот прикинул в уме сколько этажей, комнат, железобетона и перекрытий пролетит его душа, прежде чем попадет на небо, если он вдруг умрет в эту минуту. Скорее всего, запутавшись в лабиринте многоэтажного дома, она обязательно прибудет к закрытию рая. И придется вернуться назад в этот ад.

Чужак говорит:

— Идеальные отношения — это когда никто не срет.

Анат взяла телефон и какое-то время рылась в Интернете, а потом зачитала, словно приговор в здании суда:

— Одинцовский кожно-венерологический диспансер. Десять признаков того, что отношения близки к идеальным: взаимное уважение и поддержка; открытость и честность; общие интересы и увлечения; совместное планирование будущего; взаимная забота и внимание; любовь и увлеченность друг другом; совместный прогресс и развитие.

— Звучит, как рецепт из поваренной книги. Из тех, что рекомендуют разговаривать с хлебом. И говорить тесту комплементы, чтобы поднялось.

— Не смешно.

— Извини.

— Мой бывший в тюрьме. Ему там нечем заняться. Вот и шлет мне такое дерьмо. Всякие там статьи из журналов, книги по саморазвитию. Хочет, чтобы я научилась быть женщиной.

— Я запутался в твоих мужиках.

— Он пытался меня вразумить. Обозвал полной дурой. Но я не такая. Я красивая. Это важнее. Складывается впечатление, что только уродины могут разбираться в отношениях, ну а что им еще остается делать? Читают журналы.

Чужак глянул в окно.