Девственная селедка

Но Фаина уже исчезла. В ожидании заказа он стал лениво листать журнал. Тяжелые глянцевые страницы обещали рай на земле. Ага, а вот знакомая картинка. Мариенплац. Фотография действительно классная. Это был репортаж о пребывании в Мюнхене известной, по-видимому, в очень узких кругах женщины, то ли бизнес-вумен, то ли чьей-то жены. Читать ему было лень. Женщина была недурна собой, хоть и не юна. На снимке она сидела на краешке фонтана. Он перевернул страницу. Там дама пила пиво в той самой гигантской старинной пивной, где он чувствовал себя таким счастливым. Черт побери, как все мимолетно… На втором снимке героиня в вечернем платье от Оскара де ла Рента на каком-то приеме. На третьем в баварском народном костюме на каком-то празднике. Он опять перевернул страницу и чуть не вскрикнул. На крупном снимке стояла героиня репортажа рядом с… Лали. Он не поверил своим глазам. Подпись под снимком гласила: «Вот так встреча! Евгения заглянула в бутик, где продают эксклюзивные украшения, хозяйка которого Лали Браун оказалась давней приятельницей нашей героини». На снимке были четко видны витрины с ее изделиями. И сама Лали в стильной черной рубашке с ярко-бирюзовым шарфиком на шее. Боже, зачем это? Как нарочно, Лали была необыкновенно хороша. Он не мог оторвать от нее взгляда. Идиот! Чего я взбеленился? Ведь еще немного и… Он невольно погладил снимок. Вот теперь вместо того, чтобы встречать Новый год в ее доме, с ней, с родным племянником, я буду жрать Вавочкины пироги вместе с Фаиной… Ну что ж, брат Родя, ты свой выбор сделал. Эта баба тебе не по зубам. Так женись на Фаине и радуйся хотя бы тому, что она будет счастлива. А будет ли? Ей кажется, что да…

Он не заметил, как к столику вернулась Фаина в сопровождении мужчины.

— Родя, вот, познакомься…

— Родион Николаевич, я страшно рад, давно хотел познакомиться, я в восторге от вашего журнала.

— Спасибо. С кем имею честь?

— А я издатель. Игорь Шувалов. Вы, может, слышали, я создаю новую издательскую структуру, хочу попробовать побороться с двумя нашими монстрами… — Внезапно взгляд его упал на раскрытую страницу журнала. — Постойте-ка, быть не может… селедка!

Родион и Фаина уставились на него как на сумасшедшего.

— Игорь, о чем ты, какая селедка?

— Да погоди… — отмахнулся Шувалов. — Нет, видно я обознался…

— Да о чем ты?

— Понимаешь, я в юности хотел стать врачом, учился в Первом меде, и был влюблен в девушку, которую звали Ева Кулагина. Но она меня шугала, и я от обиды прозвал ее девственной селедкой.

— Как? — в один голос воскликнули Фаина и Родион.

— Девственная селедка! Она была такая худенькая, нежная. Но я, видимо, обознался. Хотя похожа как две капли воды.

— Ну надо же, а она знала об этом прозвище? — полюбопытствовала Фаина.

— Конечно.

— И чем кончился роман? — спросил вдруг повеселевший Родион.

— Да именно никакого романа не было. Ева после третьего курса бросила институт, говорили, вышла замуж за какого-то политзаключенного, а может, врали, но я ее больше не видел… Черт, а это все-таки она. Надо будет наведаться в этот магазинчик, я часто бываю в Мюнхене. Интересно, может сейчас она будет более сговорчивой, эта селедка.

— Да уж, девственной ее вряд ли можно считать, — засмеялась Фаина.

Родиону захотелось убить обоих.

Фаина скользнула по нему взглядом и что-то заподозрила.

Когда Шувалов отошел, она вдруг спросила:

— Родька, ты что, знаешь эту… селедку?

— Да откуда?

— Ой, не ври своим ребятам!

— С какой стати мне врать? Скажи лучше, ты добилась, чего хотела?

— В каком смысле?

— Ну ты же помчалась ловить этого мужика.

— А, да… Все в порядке. Родя, что у тебя стряслось? Ты что, влюбился в эту женщину? — Она ткнула умопомрачительно алым ногтем в фотографию Лали.

— А если и так? — вдруг разозлился Родион.

— А она тебя продинамила. Понятно. Ты не привык к обломам, взбесился и сбежал из Мюнхена.

Кажется, она меня и вправду любит, подумал он. Бедная…

— Молчишь… Значит, я права. Родька, ну зачем тебе сдалась эта баба? Или все дело в сопротивлении? Ты добиваешься, она не дает, тебя это еще больше заводит, так?

— Девушка, ты лезешь не в свое дело.

— Все, молчу.

— Молчать не надо, просто поговорим о чем-нибудь другом.

Скотина, мерзавец! И чем эта селедка лучше меня?

— Согласна, — сказала она уже вслух. — Знаешь, мне сегодня дали материал… Пишет одна дама, считающая себя образцом…

— В какой области?

— Аво всех. Музыка, литература, мода, любовь…

— Судя по твоему тону, все это ей только кажется?

— Конечно. И к тому же она все время пишет «иль» вместо «или». Какая безвкусица…

— И что ты сделала?

— Ничего. Это ее безвкусица, зачем я буду это исправлять? Это же неграмотностью не назовешь.

— Тоже верно.

— Родька, о чем мы говорим? Тебя же что-то мучает. Расскажи старой боевой подруге, может, я дам тебе дельный совет. Помнишь, я вела колонку в газете, давала бабам советы… Могу и мужикам…

— Девушка!

— Родька!

— Да нет, там совершенно все не так, как ты вообразила… Другая история…

— Ну, была бы честь предложена.

— Слушай, я знаешь что подумал…

— Ну?

— А может нам пожениться, а?

— С ума сошел? — вспыхнула Фаина.