Девушка 18+ (СИ)

Все так же ухмыляясь. Пялилась откровенно на него. Какой он сегодня удивительный. Словно в первый раз видимся. Стесняется, как пацан пятнадцатилетний. Как он раздеваться станет? Мужчина повернулся ко мне спиной и стал неторопливо-скованно снимать одежду. Класс! Я поняла, что завожусь, глядя на такого необычного, нового для меня Вебера. Вот умница фээсбэшная! Неужели их даже такому учат в конторе? Андрей не поворачивался. Член в ладошку прячет, что ли? Я начала хохотать в голос. Поскользнулась в гладком корыте и ушла под воду с головой. Вынырнула, отплевываясь горьковато-сладкой душистой водой. В упоительно-теплом воздухе ванной комнаты стоял тонкий неизвестный аромат.

— Иди ко мне или я утону! — веселилась я.

Он развернулся ко мне во всей красе. Сделал два шага и нырнул в огромное корыто. М-м-м. Власть и нежность. Все получалось сегодня в нашей с ним любви. Соскучилась я, что ли? Когда успела?

— Что это у тебя?

Почему я не замечала раньше этих двух круглых, размером с пятак, шрамов на его левом плече? Ниже, видимо, всегда смотрела. Вебер вытирался белым пушистым полотенцем. Не стеснялся больше.

— Где? — притворно изобразил он удивление.

Я подошла и провела пальцем по неровно сросшейся коже. Заглянула в спокойное, улыбающееся лицо.

— Это пули? — мне стало страшновато. До его сердца оставалось чуть. Моя ладонь, не больше.

— Это Афган, — легко признался генерал.

Я замерла. Как там, этот придурок, его старший сын? А младший? В какую задницу мира загнала их мать-Империя? Тоже генералами стать хотят. Шурик — обязательно. Нафиг! Это их дела.

Папа Вебер закутал меня в сухое полотенце. Водил ладонями по моей спине с видимым удовольствием.

— Пойдем, съедим, что-нибудь, — он легонько хлопнул меня по попе, направляя в кухню.

Вот уже открыт холодильник, а в нем разное-съедобное. Ура!

— Андрей, — позвала я.

Он обернулся. Жарил яичницу на стерильной своей кухне. Жрать хотелось зверски. И не только мне.

— Я слушаю.

Как хорошо он сегодня улыбается. Открыто, честно, без всегдашних своих непоняток и хитростей. Во всяком случае, мне так хотелось думать.

— Обещай мне одну вещь, — я умильно склонила голову к левому плечу и состроила кукольное личико.

Вебер выключил плиту, взял большой желтый помидор, стал аккуратно нарезать его на ломти и раскладывать по плоской белой тарелке. Потрещал сверху сначала солонкой, потом перечницей. Поднял, наконец, на меня взгляд и кивнул. Потянулся к ярко-красному болгарскому перцу. Снова те же манипуляции. Словно мои слова не интересуют его ничуть. Или он уже знает, о чем я. Сладкая, пурпурная крымская луковица, влажно-зеленый базилик и оливковое масло ждали своей очереди в салат. И бальзамико итальяно. Тонкий, как бумага, армянский лаваш. Вебер нарвал его на куски своими красивыми, без колец, пальцами. Я сглотнула голодную слюну. Следила за его умелыми руками заворожено. Забыла, с чего начала.

— Продолжай.

Он расставил тарелки. Вилки, ножи. Остальное. Сел напротив, посмотрел в мое голодное лицо. Усмехнулся:

— Налетай.

Я ела с наслаждением. Вкусно. Нет, не так. Вку-у-усно! Запила все холодным боржоми. Ух!

— Ты что-то хотела от меня, — напомнил Вебер. Сам он и половины еще не съел. Не спешил, как всегда.

— Я? — я искренне удивилась.

Потерялась совсем. Вот дура. Расслабилась от невозможно нового сегодня генерала. Продолжать свою мысль мне как-то расхотелось. Но надо. Закурить бы…

— Кури.

Он снова улыбался и читал мои мысли. Как простенькую детскую книжку. Достал откуда-то мой любимый зиппо, фокусник. Из рук не выпускал, ждал. Я всунула житан в мундштук. Рука мужчины поднесла огонь к сигарете. Поставила золотую зажигалку вертикально на белый глянец столешницы между нами. Я собралась с мыслями.

— Я не хочу. Признаний, вопросов, выяснений. Планов на завтра и оставшуюся жизнь. Любых разговоров на эти темы. Не хочу, — я высказалась.

Глядела при этом в темноту за стеклянной стеной. Город не спал, двигался лентами далеких проспектов внизу.

— Молодец. Хорошо формулируешь. Всегда знал, что ты лишь ловко прикидываешься дурочкой. Ладно. Будь, по-твоему.

Андрей протянул мне широкую ладонь для рукопожатия, желая скрепить договор. По-мужски. Я вложила пальцы в теплую сухую руку. Он притянул меня к себе и крепко поцеловал в губы. Оторвался и посмотрел плотно в глаза.

— Я люблю тебя, милая! Один-ноль в мою пользу! — рассмеялся генерал. Легко поднял на руки и унес в спальню.

— Давай уедем к теплому морю на выходные, — предложил он. В полной темноте уютной постели.

— Давай, — легко согласилась я, засыпая.

Ага! Жди. Устрою тебе один-один, умник.

Море манило меня. Хорошая идея. Мечта.

Мазерати, то и дело чиркая пузом по известному качеству русских дорог, двигалось к генеральской даче. Переваливалось с боку на бок, как утка. Ворота поселка. Сразу явился добрый асфальт. Вот знакомая крыша, крытая красным железом. Из каминной трубы тянулся белый дымок. Топят. Гости здесь, что ли? В обычное время камин не разжигали. Слишком хлопотно. Сколько же времени я не видела своих родных? Дней десять, не меньше. Вот скотина! Я, кто же еще?

— О! Лялечка, дорогая!