Девушка без имени

– Умная девочка, – быстро и монотонно заговорил Ренард – так, словно читал на скорость. – Умная и хитрая, только оказалась набитой дурой тогда, когда дело касалось мужа. До сих пор не поняла, почему он тебя сюда отправил? Да потому, что он тебя ненавидел! Тебя, твою тупую рожу, твою стряпню, которой только свиней кормить, твою жирную задницу, твоих подружек, твои патлы рыжие! А вот твои деньги он любил, работала ты хорошо и много. Начала с секретутки, а через три года уже начальник отдела. Без койки, только за труды праведные. И квартирку твою он тоже любил, и машину, на которой по своим шалавам катался. Вот как бы оставить себе деньги, квартирку и машинку, но никогда больше не видеть твоей поганой хари?

Ренард вскинул руку и схватился за горло. В его бледно-голубых глазах мелькнуло отчаяние. Алита слушала и не чувствовала ничего, кроме боли в груди – мерзкой, тянущей боли. Кажется, по щеке пробежала слеза. Развалины замка отодвинулись и медленно уплыли в туман: теперь в мире Алиты не было ничего, кроме растущего горя. Монотонные слова Ренарда были ударами: раз, другой, третий – а Алита не могла поднять руки и заслониться. Она вообще ничего не могла.

– Умные мужики так и поступают. Выбирают трудолюбивую дуру с деньгами, вешают ей лапшу на уши и садятся на шею, – продолжал Винокуров голосом Ренарда. – А дура потом никак одуплиться не может. Что ж я делаю не так, если такой хороший человек вдруг так себя со мной ведет? И если дура начинает надоедать, то ее надо выкинуть, сперва, конечно, поиграв. Посмотрев, до каких границ можно дойти. Знаешь, чего твой Никита хотел? В открытую спать с Иркой, а ты бы просила прощения за то, что чего-то ему недодаешь, и вот он вынужден. Я, честно говоря, думал, что ты сдохнешь в том зоопарке. Живучая оказалась. Молодец. Живучая и хитрая. Я бы в твою голову залез, тобой бы поводил, – Ренард скользнул языком по губам и с сожалением закончил: – Только это невозможно, увы. У меня есть только Клод. И артефакты, которые говорят о том, что ему угрожает опасность.

Ренард умолк и нервно дернул головой, словно сбрасывал с себя нечто, причинявшее боль. Алита чувствовала, что после слов Винокурова ее будто покинула жизнь. Она, конечно, обо всем догадывалась, но теперь правду о ее семейной жизни швырнули ей в лицо – открыто и цинично, и на мгновение Алите показалось, что она захлебнулась в своем горе и уже умерла.

– Вот так, – сказал Ренард уже своим голосом и повторил: – Вот так…

В следующий миг он уже заваливался на бок, судорожно скребя по груди скрюченными пальцами. Из-за его спины разливалось тревожное голубое сияние, наполненное потрескиванием мелких белых молний. Ренард пробормотал что-то неразборчивое, его глаза закатились, и он рухнул на грязный пол зала. Голубое сияние окутало его, заключая в кокон, и Алита увидела Лефевра, который медленно входил в зал, держа в выброшенной вперед руке предмет, отдаленно похожий на револьвер. За его спиной двигались тени, в которых различались далекие силуэты людей.

«Мне это снится, – подумала Алита. – Мне просто это снится».

И, погрузившись в обморочную глубину своей боли, она не увидела, как, обогнув Лефевра, в зал вбежал принц Рекиген и бросился к алтарю. Лефевр опустил свое оружие – артефакт для ближнего боя, парализующий противника и также позаимствованный в хранилище его величества. Мико Мороженщик не подавал признаков жизни, но Лефевр знал, что через несколько часов он придет в себя уже на дыбе.

В зале как-то слишком внезапно стало очень людно: появилась местная полиция, люди из опорного отряда инквизиции, телохранители принца – узнав о том, что Мороженщик отправился с заложницей в горный монастырь, Рекиген отправил телеграмму в округ и поднял чуть ли не всех, способных держать оружие. Лефевр испытал тень признательности, не больше.

– Забирайте свою нареченную, ваше высочество, – промолвил Лефевр. – А этот – мой.

И сам не понял, чего в его словах было больше: злобы или горя.

Глава 6 Настоящее имя принцессы

Разумеется, появление в столице принца Рекигена и спасенной им девушки вызвало безграничный восторг у всех жителей города. Еще бы – вырвал любимую из лап чудовища, проявил ради нее чудеса героизма и оказался не просто избалованным прожигателем жизни, а прямо-таки легендарным победителем монстров. Повторно отправлять Алиту через туннель в пространстве, проложенный артефактом, было опасно, и Рекиген с невестой поехали домой обычным поездом. На вокзале их встречали с цветами и оркестром.

Лефевр узнал об этом только через два дня. Когда Рекиген вынес Алиту из алтарного зала, он подбросил кусок разрыв-камня, открыл туннель в пространстве и отправился в допросную главного отдела инквизиции, прихватив Мороженщика. Дело было практически закрыто – сложное и неприятное дело, о которое сломали зубы несколько следователей, но Лефевр почти ничего не чувствовал. Тьма, что несла их в туннеле, почти ничем не отличалась от тьмы в его душе.