Девушка без имени

Появившись в инквизиции, Лефевр отдал Мороженщика младшему персоналу для подготовки к допросу и пошел в крошечную кофейню на втором этаже: кофе сейчас был тем волшебным эликсиром, который вернул бы его к жизни. Лефевр настолько вымотался, что никак не мог сообразить, какое время суток на дворе: то ли поздний вечер, то ли раннее утро. И какой вообще день? Неужели длится все тот же? Казалось, что с его завтрака с Алитой прошла целая вечность – горькая и тяжелая вечность со взорванным экипажем и тошнотворной вонью разрыв-камня.

Это все-таки был вечер, и Лефевру следовало догадаться об этом по разнице во времени с другой окраиной Сузы. «Все-таки путешествия через туннели не очень хорошо влияют на мозги», – устало подумал он, заказав чашку кофе и усевшись возле окна. Зевающий бармен прибавил огня в крошечной плитке и взял чистую турку, а Лефевр посмотрел на висящие над стойкой часы и с усмешкой вспомнил, как какой-то час назад его высочество вывалился за ним из туннеля и несколько мгновений изумленно щурился на южное солнышко.

Должно быть, они уже вынесли Алиту из замка. Наверно, она уже пришла в себя и с удивленным восторгом смотрит на своего спасителя и – о, чудеса Господни! – жениха. Все девушки, от скотниц до герцогинь, мечтают выйти замуж за принца, и Алите повезло. Бармен поставил перед Лефевром кружку с кофе – крепким, антрацитово-черным, от одного запаха которого волосы поднимались дыбом – и отправился дремать за стойкой. Лефевр сделал несколько глотков и подумал, что вся его ненависть и злость куда-то испарились. Совсем недавно он хотел вытянуть Мороженщику кишки через ноздри, а сейчас вообще ничего не хочет. Алита была жива, изувер пленен, и дело почти закрыто. Государь Ахонсо может готовить орден Святого Горго, обещанный за поимку злодея.

«Пусть повесит его принцу на задницу», – мрачно подумал Лефевр, осушил кружку и поднялся. Ничего не хотелось. Абсолютно ничего.

Мико Мороженщик уже был готов к допросу: висел на дыбе, смотрел весело и проницательно. Лефевр разогнал младший персонал – несмотря на поздний час, помощников набежало человек десять, всем хотелось посмотреть на знаменитого живодера – и, оставив только секретаря, подошел к Мороженщику. Ведь встретишь такого на улице и не подумаешь, что он в свободное время зверски насилует женщин, а потом избивает их чем придется. С таким интеллигентным, располагающим лицом сидят в библиотеках, конструируют дирижабли нового поколения и читают лекции в университетах.

– Имя? – спросил Лефевр.

Мороженщик качнул головой, и в его положении это скорее было похоже на вежливый поклон, и ответил:

– Клод Ренард, к вашим услугам. Готов отвечать на все вопросы без применения подручных средств, – он посмотрел в сторону пыточного инструментария, заботливо выложенного около дыбы, и в его глазах мелькнуло нечто, похожее на страх. Далекий, почти неуловимый страх.

Лефевр кивнул.

– Ну и замечательно. Вас обвиняют в зверских убийствах шестнадцати девушек за последние два года и похищении ее высочества Алиты Сузианской и Гилимерской, – в горле запершило, и Лефевр машинально прикоснулся к шее. – Вам есть что рассказать по этому поводу?

Ренард улыбнулся.

– Ее высочество – это ваша осведомительница? – Лефевр кивнул, и Мороженщик спокойно сообщил: – Она обещала помочь мне.

Секретарь презрительно хмыкнул и тотчас же снова опустил лицо к бумагам.

– Ее высочество не распоряжается в моей допросной, – холодно промолвил Лефевр. Алита все-таки молодец: убалтывала его, обещала горы золотые и тянула время. Не сдалась и не испугалась. Молодец. – Тут вам может помочь только откровенность.

– Разумеется, – произнес Ренард. – Да, господин следователь, я действительно убил всех этих женщин и похитил ее высочество Алиту. Впрочем, если бы не ваше внезапное появление с треском и блеском, то я бы ее отпустил. Она меня убедила.

Лефевр прикрыл глаза.

– Почему вы делали все это? – спросил он. – Страсть, доходящая до крайности? Ненависть к женщинам? Что?

Ренард вдруг криво оскалился и рванулся к Лефевру. Конечно, наручники удержали его, но резкое движение все равно произвело впечатление. Секретарь охнул от неожиданности, а Ренард уставился в лицо инквизитора и негромко прошипел:

– Этот Клод просто дурачок. Больной человек с расстройством мышления. Я попал на него случайно и решил остаться.

Голос – неприятный, старческий, шипящий – не принадлежал Ренарду, и Лефевр ощутил мгновенный озноб, догадавшись, кто именно с ним говорит. Первым побуждением было схватить нож и загнать под сердце Мороженщика: Лефевр с трудом смог его подавить. Секретарь выронил перо и забормотал молитву. Он решил, что на дыбе висит одержимый и демон, забравшийся в него, может вырваться в любую минуту.

– Здравствуйте, Винокуров, – прищурился Лефевр. – Как поживаете? Как книги продаются?

Во взгляде Ренарда мелькнуло искреннее уважение: он оценил соперника, и оценка оказалась высокой.

– Неплохо, неплохо, – сказал он. – Я доволен.

– Хитрая вы сволочь.

– Ну еще бы.

– Как же вы попали в голову Клода?

Ренард мечтательно ухмыльнулся.