Девушка без имени

– Лежи смирно, дорогой, – посоветовала она и развела руки. Между пальцами повисли серебристые нитки паутины: примерно такими Клод прикрепил ее к алтарному камню, лишив возможности шевелиться. – А то будет больно.

⁂

Велецк оказался достаточно крупным, но, к удивлению Сони, каким-то очень ленивым городком, погрязшим в вязкой дремоте и не желающим из нее выбираться. Вроде бы жизнь била ключом: на дорогах Соня увидела дорогие машины, количество торговых центров на душу населения было практически столичным, от реклам и новогодней иллюминации рябило в глазах, хотя до Нового года было еще больше месяца, – но почти все люди выглядели так, словно больше всего хотели забраться под одеяло в компании с печеньем и планшетом и чтобы их не трогали в ближайшие сто лет.

Книжный магазин, в котором предстояло выступать Винокурову, располагался в самом сердце города, на втором этаже огромного торгового комплекса. Сидя за столиком на фудкорте, Соня лениво потягивала бессовестно разведенное пиво и смотрела, как в стеклянной коробке магазина суетятся продавщицы, готовя место для выступления величайшего фантаста современности. Растяжки с рекламой новой книги висели на каждой стене. Вездесущие телевизионщики уже расставляли аппаратуру: визит светоча следовало осветить во всех подробностях.

Фанаты Винокурова уже толпились возле магазина и на фудкорте, все энергичные, все веселые, все с красно-белыми шарфиками – расцветки флага Сааты. Сказать бы им, что Саата на самом деле называется Сузой, а их кумир просто подглядывает за чудесным миром в замочную скважину, потому что не в силах создать ничего своего, – ведь не поверят, разорутся… Впрочем, глядя на винокуровских поклонников, Соня подумала, что вот так, лицом к лицу, они орать не станут. Они ужасно боятся реального мира, который может дать им отпор, и смелеют только за компьютером. Как Никитос, который со вкусом втаптывал в грязь любимую жену, но тотчас же капитулировал, когда понял, насколько она изменилась.

Он обмочился от ужаса, когда нити опутали его, заключив в некое подобие кокона. Вспоминая об этом, Соня не могла сдержать презрительной ухмылки. А ведь она любила его, хотела строить с ним жизнь, верила, что все будет хорошо… Отпив еще глоток из высокого пластикового стакана, Соня подумала, что у нее наконец-то открылись глаза.

Винокуров приехал за полчаса до начала встречи: его приветствовали радостными криками, аплодисментами и возгласами «Кхеар Кхими!» – традиционным приветствием в Саате. В Сузе Соня не слышала ничего подобного. Значит, писака все-таки смог изобрести что-то свое… Взяв бокал, она смешалась с толпой фанатов и подошла к стеклянной коробке магазина. Винокуров поздоровался с организаторами, поцеловал ручки продавщицам и уделил целых десять минут на интервью представителям местного телеканала. Соня не отрывала взгляда от вещей, которые Винокуров выложил на стол: старая записная книжка, давно ставшая частью его образа, смартфон с обгрызенным фруктом и ручка. Потертая ручка в красном деревянном корпусе, щедро украшенном темными пятнами – их явно оставила зажигалка.

Соня сделала очередной глоток из стакана, притворяясь, что просто глазеет по сторонам, и подумала, обращаясь к Перу:

«Иди ко мне».

Перо не шевельнулось. Фанаты эмоционально обсуждали смерть Мико. Соня прикрыла глаза, подумала о том, что Винокуров, стоящий сейчас к ней спиной, может обернуться и увидеть ее, и подумала снова:

«Не бойся. Иди ко мне».

Возможно, ей показалось, но Соня будто бы ощутила прикосновение. Тихое, едва заметное.

«Не бойся. Я не буду тебя обижать».

Оператор с камерой неловко зацепил стол, и Перо, качнувшись, медленно покатилось к краю.

«Иди ко мне!» – воскликнула Соня, и Перо сорвалось со стола и исчезло. Соня готова была поклясться, что оно не долетело до пола.

Карман куртки неожиданно потяжелел. Осторожно запустив в него пальцы, Соня наткнулась на теплый гладкий корпус – Перо вздрогнуло, и девушка услышала его голос:

«Ты ведь желаешь мне зла?»

«Ни в коем случае, – максимально искренне подумала Соня, протискиваясь сквозь толпу винокуровских фанатов к эскалатору. Стакан с недопитым пивом отправился в ближайшую урну. – Ты ни в чем не виноват. Тебя просто использовали».

На улице пошел снег. Застегнув куртку и спрятав руки в карманы, Соня пошла в сторону моста через унылую местную речушку. За мостом располагалась небольшая гостиница, где она сняла номер. Перо молчало, но, когда Соня пересекла мост, подало голос:

«Клод Ренард умер. Принц Рекиген умер. Жертвы Мико. Все, кто умер в этих книгах… Это все из-за меня».

Его голос был звонким, мальчишечьим, и в то же время усталым и надтреснутым. Соня ощутила мгновенную, пронзительную жалость. Неподалеку мигнул красный крест с зеленой окантовкой – вывеска над дверью аптеки.

«Я куплю тебе мазь от ожогов», – подумала она.

Неожиданно Перо дрогнуло в кармане и с очаровательной застенчивостью попросило:

«Апельсиновое масло. Я очень его люблю. Можно?»

⁂