Девушка без лица

Хмурились головы барсуков, напрягались головы осьминогов, крепче сжимали оружие стражи с головами кроликов, защитники ямена призраков встревожились из-за Шуай Ху. Отряд зверолюдов выстроился в защите, направляя копья, трезубцы, мечи и стрелы в сторону Шуай Ху. Я закатила глаза, видя военных, направленных на мирного монаха.

— Кто-то еще прибыл к вратам ямена призраков? — крикнул страж с головой быка.

— Никто! — сказала я, но Шуай Ху шагнул вперед и в сторону. Он поклонился и указал на меня.

— Маошань ну даоши Сян Ли-лин прибыла к вратам ямена призраков! — крикнул он. — У нее четвертый сан секты Маошань! Она представляет восемьдесят первое поколение рода Линьхуан!

Он шепнул мне почти с рычанием:

— Какой у тебя титул?

— Мне его не дали.

— Как зовется твой сан?

— Названия нет.

Тигр пронзил взглядом моего отца, и я резко захотела заступиться.

— Титулы и названия санов дают с шестого сана, — сказала я тихо и настойчиво. — Неуместно даровать такое даоши четвертого.

Стражи зашумели, они поворачивались и кланялись кому-то. Прибыл старший.

— Почтенные гости, — я услышала мрачный тон, маленькая фигура прошла к нам. Я взглянула украдкой, увидела его — два с половиной фута роста, черный шелк одеяния, вышитая голубая эмблема на груди, странно блестящие нефритовые глаза. — Добро пожаловать, — сказал Ган Сюхао, красный крыс, сцепил руки и властно тряхнул ими, — в ямен призраков. Два почтенных даоши могут войти. Печально сообщать, но зверь должен остаться за вратами.

Здания в поселении не были похожими на пейзаж Сан-Франциско с низкими трущобами, хижинами и свалками, с изящными мраморными башнями офисов правительства и поместьями миллионеров на холмах. Поселение выглядело как Китай, но не такой, каким я его видела. Не скромная деревня, в которой я родилась, не поместья с большими дворами, построенные из дерева, которые я видела по пути, и не людные портовые города. Все те места ни капли не напоминали место, где я оказалась.

Каждое здание тут имело свое сияние. Каждое светилось как цветок в миг идеального цветения, но каждое было высоким и крепким. Мы следовали за крысом в ступоре, ведь что можно было говорить в этом городе чудес? Наше потрясение не пропало и в садах, полных ярких цветов, наши неловкие слова не означали бы ничего рядом с такими величавыми зданиями. Мы молчали, едва дышали, ступая по камням, но если в Сан-Франциско камни были набросаны как попало, чтобы прикрыть землю, тут камни были плоскими, их отполировали и аккуратно выложили, сделав узоры, и там извивались спирали.

Мост перед нами тянулся выше всех мостов, что я видела. Этот мост не удерживали на месте столбы с кабелями, этот выгибался вверх как улитка, и его доски были разрисованными — праздник красок! — яркими полосками. На вершине радужного моста мы смогли замереть и посмотреть на поразительный пейзаж, эхо давней династии с дворцами и пагодами, садами и ухоженными реками. Величие.

Ничто в моей жизни не готовило меня к такому зрелищу. Центральное здание возвышалось над двором, крыши над крышами, и углы каждой крыши изящно загибались вверх. Деревья неподалеку были подстрижены, напоминали зеленые облака. Казалось, зеленая трава парила возле красных дверей входа.

Все казалось нереальным и искусственным, словно мы шли не среди предметов, а среди их рисунков. Все краски казались мягкими, яркими, но нежными, как акварель или пастель, нежное сияние радости наполняло место.

Слева — чудеса, справа — чудеса, впереди — радости. Буйство красок! Смелая архитектура. Все здания были триумфом гениальности людей над разрушительными силами природы, огня, ветра и хаоса, но ничто не готовило меня к этому. Каждое здание было прочным, но было произведением искусства. Красные расписанные стены, зеленые или желтые крыши, и все сочеталось с панорамами заката и долгой ночи, вместе горизонт получался незабываемым.

Если и были слова любого языка, чтобы описать те строения, я их не знала. Круглая башня с одной стороны напоминала сосну из золота, разрисованную красными полосками, центральный комплекс впереди поднимался сложными уровнями с деталями, алый, золотой и зеленый, роскошь геометрии и воображения.

Золотые статуи драконов украшали верхние крыши — нет, мой разум не согласился, ведь то были не драконы. Статуи изображали головы драконов на головах змей, шакалов, львов, черепах… Все были гибридами, сыновьями драконов. Во мне появились первые подозрения. Нефритовый император мог видеть глазами всех статуй драконов, но не статуй полудраконов. Что Призрачный магистрат пытался скрыть от Небес?

Мысль ускользнула, пока я шла. Меня захлестнули эмоции от шедевров, я разглядывала террасы, сады, лабиринт дорожек.

Ни одно слово из моего рта не мешало красоте, сияющему свету, пульсирующему мерцанию светлячков, окружающему фонари. Я все еще слышала пустой плеск моря. Ямен был красивее любого места, что я видела, но оставался странным.