Девушка, больница, ночь

Из разговоров в милиции и со слов следователя Николай узнал, как было дело. Люба Снегирева около половины десятого зашла к бывшей школьной подруге Татьяне Дубовой за какими-то особенными босоножками, которые понадобились ей для новогоднего вечера. Золотистые босоножки, «под бронзовую краску», как назвала их девушка, принадлежали Любе, она надевала их редко, в особо торжественных случаях, а недавно одолжила подруге для подобного же случая, похода в ночной клуб.

Вскоре после того, как Люба появилась у Татьяны, к хозяйке пришли в гости двое веселых парней с гитарой. Эдик и Валентин, одетые по последней моде (кожаные загранкуртки, фирменные джинсы, финские кроссовки). Они оказались ребятами, о которых говорят «с ними не соскучишься». Оба работали на автозаправке «ЛУКОЙЛ», следовательно, были при деньгах.

После того, как Левашов подписал протокол, его пригласили в соседнюю комнату, где находились четверо. Среди них скрывшийся в подворотне Валентин, которого уже успели разыскать и доставить в милицию. Однако его лица Николай не разглядел, поэтому ничего конкретного сказать не смог.

— Что ж, Николай Николаевич, огромное спасибо за помощь, — сказал следователь, прощаясь. — Если понадобитесь, придется вас еще потревожить. Сейчас выпишу справку о том, что вы ночью находились у нас. Это вполне официальный документ, освобождающий от работы. Отдохните, отоспитесь…

— А вот справка мне как раз и не нужна, — возразил Левашов. — С одной стороны, отоспаться, разумеется, не мешало бы, но с другой — в городе сплошной грипп, больше половины наших водителей на больничном. К тому же, нет резона признаваться на работе, что я почти всю ночь провел в милиции. Начнутся расспросы, соболезнования, разговоры с начальством, что да как. Спасибо, товарищ капитан, но от справки я пока официально отказываюсь.

Бондаренко улыбнулся:

— А ведь верно мыслите, Николай Николаевич, в логике вам не откажешь. Начальник райотдела, кстати, от вас в восхищении. В одиночку на пьяного преступника пошли, к тому же вооруженного. Тут смелость нужна. Боюсь, однако, что на работе о вашем мужественном поступке все-таки узнают.

Его слова прервал телефонный звонок.

— Слушаю, — следователь поднял трубку. Звонил судмедэксперт, которого недавно Николай подвез из дежурной части управления милиции. Левашов услышал, как эксперт сказал Бондаренко:

— На теле Снегиревой имеются явные следы насилия. Восемь кровоподтеков и ссадин. Несколько на руках, два кровоподтека на груди, один под правым глазом. Последний, вероятнее всего, от прямого удара по лицу. Помимо этого, на ногах и кистях рук множество царапин и мелких резаных ран от осколков стекла. Заключение будет готово сегодня к концу дня.

— Как, кстати, у потерпевшей решился вопрос с медицинской помощью? Говорят, были сложности…

— Я звонил в «скорую». Все сделано в лучшем виде, Олег Макарович. Врач в областной больнице обработал раны, наложил швы. Ноги у девушки оказались на удивление крепкими, ни трещин, ни переломов рентген не показал. Хотя чему тут удивляться — спортсменка, имеет разряд по легкой атлетике. Потом ей дали успокоительное и отвезли домой.

Выйдя от следователя, Левашов взглянул на часы. Половина пятого, уже утро. Миновав длинный коридор, он спустился вниз, попрощался с одиноким дежурным, читавшим потрепанный журнал. Во дворе тоже пусто — ни людей, ни машин. Лишь «Волга», словно верный пес, дожидалась его у ограды.

Николай знал, что несколько городских служб несут по ночам свою напряженную вахту. Свет у них, как у маяков в штормовом море, слабеет только с рассветом. Номера телефонов экстренных служб назовет даже ребенок: «скорая», милиция, пожарная охрана… Но к людям, бодрствующим по ночам, относятся и они, таксисты…

Он открыл дверь, сел за баранку. Пока разогревался мотор, в памяти Николая промелькнули события прошедшей ночи. Сейчас ему казалось, что все это случилось не сегодня, а куда раньше и, может быть, даже с кем-то другим. Шесть часов растянулись до бесконечности, и в то же время, словно спрессовались в один миг.

11

Чурьянов закончил дежурить ровно в восемь. В журнале, где кратко, в нескольких строках фиксировался каждый вызов, рядом с фамилией Снегиревой появилась запись: «Четвертая горбольница — отказ хирурга в обработке ран. Отвез потерпевшую в облбольницу.».

В общем-то, все как обычно, за ночь нагрузка не выше средней, обслужено восемнадцать вызовов. Трое человек госпитализированы, двух женщин перевезли в роддом, два вечерних вызова оказались ложными. За последние дни количество таких «приглашений» скорой участилось. Нередко звонили из отдаленного района города, и машины шли через темень и гололед, чтобы, затратив час, а то и больше в оба конца, вернуться ни с чем. Или дома под названным номером вообще не существовало, или хозяева в недоумении разводили руками:

— У нас — тьфу-тьфу, чтоб не сглазить — все здоровы. Мы «скорую» не вызывали.