Девушка для свадьбы друга

Нейт вспомнил разговор с Саскией, который произошел несколько дней назад. Они больше не виделись. Покончено со всеми его сомнениями и опасениями, что он близко подошел к той черте, когда придется принимать решение, которое может его заставить пойти против своих убеждений, заставить поступиться принципами. Но почему-то не было радости, свобода не принесла ожидаемого облегчения. Он снова отхлебнул пива.

– Поверь, старик, – Гейб гулко хлопнул его по плечу, – мне искренне жаль. Правда, она мне нравилась. Мей как раз думала включить ее в список подружек невесты. Она расстроится. И отыграется на Клинте.

– Бедный Клинт, – хором подытожили оба и рассмеялись.

И чокнулись бутылками. Хорошо иметь друга, все становится сразу не таким уж безрадостным. Жизнь становится веселее, когда рядом с тобой Гейб.

Он должен признать, что, хотя и раньше был доволен своими бизнесом, независимостью, которую заработал, жизнь была все-таки неполной, пока рядом не появилась Саския. Он изменился благодаря Саскии, чаще встречался с семьей, чаще смеялся, легко заводил друзей – не просто нужных людей, а настоящих, – и все это, оказывается, ему нравилось.

И за это он должен благодарить Саскию.

– Свадьба уже в субботу, не забыл? И кто теперь та счастливица, с которой ты пойдешь туда?

Нейт потер лицо ладонями, как будто прогоняя усталость.

– Пока никого нет. Пойду один.

– Говори тише такие крамольные вещи. Вдруг тебя услышат женщины Маккензи!

– Поздно сожалеть о том, что уже произошло.

– Ты ведь любил ее, скажи мне правду.

Он подавил в себе желание вспылить и оборвать Гейба. Вместо привычной реакции устремил невидящий взгляд в пространство и задумчиво сказал:

– Она мне нравилась. Мне было хорошо в ее обществе. Она очень решительная, горячая, и мне это нравилось. И когда ее не было рядом, часто думал о ней.

– Так ты любишь ее или нет?

Солнце за окнами село, и сразу зажглись сенсорные светильники на потолке, заливая офис холодным мягким светом.

– Какая разница. Но, когда мы вместе, то сводим друг друга с ума, каждый стоит на своем.

– Разве это плохо?

Он снова задумался. Это было бесконечной борьбой, сражением, которое он, как правило, проигрывал. Это было забавно, отвлекало от повседневности. Иногда бесило. Иногда смешило, иногда причиняло боль, иногда, наоборот, им овладевала эйфория. Было все что угодно, но только не скучно и не плохо. И еще никогда ему не было так интересно жить.

– Знаешь, самое неприятное, что я при нашей последней встрече убеждал ее, что между нами нет ничего серьезного. Но почему тогда у меня такое чувство, что я опоздал на последний поезд и остался без гроша?

Гейб ободряюще похлопал его по спине, потом сжал в медвежьих объятиях, так что лишил возможности дышать. Потом неожиданно легко для своего веса и роста вскочил.

– Ты придешь в субботу. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Тебе не кажется, что лучшим подарком для Мей и Клинта будет мое отсутствие?

Но Гейб, любовно, чисто итальянским жестом хлопнув его по щеке, ушел.

И он остался один наедине со своими невеселыми мыслями. Он любит эту женщину. А она его? Может быть, но не так, как ему хотелось бы. Он потер виски. Проклятие. Она свела его с ума своими бархатными глазами, сделала его мягким как воск, а потом оставила одного в мире, который сразу стал для него пустым.

Постепенно приходило чувство, что он способен это преодолеть. Он бежал по зыбучим пескам всю свою жизнь, боясь остановиться, и вдруг впервые ощутил под ногами твердую почву. Смог остановиться, оглянуться и задуматься над своим будущим.

Саския. Упрямая, настойчивая, но такая бесконечно милая, его Саския, которая тоже всю жизнь бежала по зыбучим пескам. Знает ли она, догадывается об этом? Его родственная и тоже заблудшая душа. Его половина.

А он позволил ей уйти.

Наступил вечер перед днем свадьбы. Нейт стоял, прислонившись к косяку дверей гостиной, глядя на своих домашних. Перед ним была привычная картина. Жасмин наблюдала за шумными близнецами, игравшими в железную дорогу, Надежда читала книгу, закинув ноги на ручку кресла, а Вера бесцельно переключала телевизионные каналы с такой скоростью, что у него начало ломить виски. Он подошел к Вере, отобрал пульт и выключил проклятый телевизор.

Она издала возмущенный возглас, чем привлекла внимание остальных.

Очень хорошо. Он должен сделать заявление.

Оно им не понравится. Сейчас он всех настроит против себя. Но не может не сказать. Тем более что мысли об этом в последнее время занимают все его время.

– Я должен сделать признание.

Проницательные взгляды всех женщин Маккензи устремились на него в ожидании.

Жасмин первой пришла в себя и улыбнулась:

– Говори, о брат мой, мы тебя внимательно слушаем.

– Это касается Саскии.

– Я так и знала! – Вера радостно захлопала в ладоши.

Но Надежда только улыбнулась и ободряюще кивнула брату, чтобы он продолжал.

– Мы с Саскией на самом деле никогда не были парой, вернее, не совсем. – Он должен высказаться, облегчить душу, иначе скоро от всех скрытых переживаний почувствует себя стариком. – Ну, по крайней мере, наши отношения не такие, как вы себе представляли.