Девушка и Рой (СИ)

Напуганная, она неслась сквозь красноватую тьму, заполненную жёлтыми и зеленоватыми отблесками. Не видя ничего перед собой, девушка несколько раз задевала хитиновые панцири и сочленённые тела других членов «экипажа», кишевший, подобно паразитам, в кишках космического наутилуса, но те совершенно не реагировали на неё. Торопливо сновавшие по полу, стенам и потолку они монотонно выполняли свои задачи, демонстрируя полное отсутствие осмысленности. Ничего похожего на мыслящий разум, не говоря уже о разуме человеческом не наблюдалось. И эта чуждость нагоняла на несчастную пленницу ещё больше страху.

Миновав услужливо распахнувшуюся перед ней дверь-клапан, Элеонора ввалилась в приготовленный для неё отсек, оказавшийся даже уютным (по меркам внутренностей чужеродного организма). Само помещение тоже было живым. Его сводчатый потолок поддерживали костяные арки, а стены состояли из плоти. Тёмно-красная, покрытая похожей на слюну жидкостью, она ритмично пульсировала под действием движущихся внутри флюидов. Питательные вещества, необходимые для поддержания органической конструкции, перетекали по сосудистым трубкам, большая часть которых находилась глубоко под поверхностью. Лишь самые тонкие проступали сквозь толщу живого мяса, вычерчивая на его влажной поверхности ветвистый, капиллярный узор. Красивый, но и отталкивающий. Глядя на него, Элеонора представляла сплетение кишок, выстилавших пространство внутри стен.

Пол в комнате не был ровным. Он бугрился и пучился, словно под его поверхностью образовывались выпуклости и желваки. Набухая они почти сразу опадали, чтобы через секунду возникнуть уже в совершенно другом месте. Ощущение было такое, словно девушка оказалась во рту гигантского чудовища и теперь стояла на его липком языке. Сюрреалистическое ощущение ещё больше усиливалось при взгляде на потолок, утыканный острыми костяными выступами, так похожими на гигантские зубы. Целый частокол гигантских зубов, посаженных так плотно, что между ними почти не было просветов. Они угрожающе нависали над головой девушки, делая сходство с драконьей пастью полным и абсолютным. Худшее же заключалось в том, что здесь теперь находился её новый дом.

Элеонора поняла это, когда дверь чавкнула за её спиной, отрезая путь к отступлению. Делать было нечего, и она ступила на колыхавшийся пол, поверхность которого слегка прогнулась даже под её невеликим весом. Под живой тканью обнаружилась хрящевая прослойка, не давшая девушке провалиться в мякоть. Её ноги оставляли на живой поверхности отпечатки, заполнявшиеся лужицами мутной слюны, но Элеонора уже не обращала на это внимания, оглядывая своё новое обиталище. Задрав голову к потолку, она обнаружила в высшей точке полусферического, купольного потолка, в единственном просвете между зубами, пузырь, служивший источником освещения. Овальной формы, он наполовину выступал из мясной стены. Его стенки были полупрозрачными и зелёными, как бутылочное стекло. Внутри самого мешка происходили фотохимические реакции, результатом которых становилось выделение тусклого и бледного света, разливавшегося по внутреннему пространству зала. И пусть его было мало, Элеоноре по крайней мере не приходилось сидеть в темноте. К тому же она оценила более приятный для человеческих глаз оттенок свечения, резко контрастировавший со зловещей краснотой коридора. Едва ли Рой знал о наиболее благоприятной для человеческого зрения длине световой волны, но если знал и обустроил помещение с учётом этого знания, такие действия можно было расценить как заботу о ней.

Его лучи освещали несколько интересных органических конструкций, среди которых было и… кресло! Собранное из костей и мышц и обтянутое кожей оно выглядело в точности так же, как и большинство кресел, которые Элеоноре приходилось видеть. С той лишь разницей, что было сделано из органических материалов. Девушка заставила себя сесть в него, так как в противном случае ей пришлось бы стоять на влажной вздрагивающей поверхности. Кресло казалось островком спокойствия и стабильности посреди изменчивого хаоса непрерывных биологических процессов. Поэтому Элеонора сначала села, а затем и вовсе забралась на него с ногами, подтянув колени к груди и сжавшись в дрожащий от страха комочек, понимая, что кричать или плакать и дальше нет смысла.