Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки

В оборудованном под русскую старину просторном зале, за столиком у самого входа, два коротко стриженых юнца с высокомерным видом бывалых кутил лениво глотали из золотистых баночек импортное пиво. Вместо штатного бармена, к удаче Голубева, на этот раз за стойкой у кассового аппарата скучал сам хозяин злачного заведения. В пестрой шелковой тенниске, расстегнутой на волосатой груди и обтягивающей широкие плечи, он смахивал на покинувшего спортивную арену борца или боксера-тяжеловеса. Едва завидев вошедшего Славу, Казбек Шукуров расплылся в белозубой улыбке:

— Кито к нам пришо-о-ол?!

Голубев тоже улыбнулся. Подойдя к стойке, сказал:

— Здорово, миллионер.

— Привет, милиция. Пыво австрийское пить будэшь?

— Не буду. Поговорить хочу, — Голубев окинул взглядом зал. — Почему сам сидишь на кассе? Где твоя обслуга в красных пиджаках?

— Отдыхают парни. Днем бездэльничаем, — Казбек кивнул в сторону юнцов у входа. — Такие вот сосунки только забегают. Деловые сичас деньги куют. Веселятся они с двенадцати ночи до шести утра.

— То-то, смотрю, по ночам у твоего вертепа сплошь одни иномарки тусуются.

— Богатые на «Запирожцах» нэ ездят.

— А что, много их, богатых, в райцентре стало?

— Хватает. Есть очень крутые.

— По многу за ночь просаживают?

— Это — от размаха души.

— Миллион могут спустить?

— С красивыми женщинами больше «лимона» тратят.

— Говорят, некрасивых женщин не бывает.

— Правыльно! Бивает мало водки.

Голубев посмотрел на длинные шеренги разномастных бутылок с яркими импортными наклейками:

— Ну, этого добра у тебя хоть ведром черпай. Густой навар получаешь?

— Нэ жалуюсь.

— На девочек хватает?

— Малолеток нэ трогаю.

— А от восемнадцати и старше?..

— Эти сладче меда.

— Как они тебе не надоедают?

— Никак. Зачем надоедать?.. Привычка любить — сильнее алкоголя и табака. Табак курить я легко бросил. Алкоголь совсем мало пью. А как красивую женщину увижу, сразу чувствую себя живым. Нэ могу спортивный азарт унять. Понымаешь, ни какими силами нэ могу!..

— Слышал, будто ты в общежитие медучилища повадился… — подводя разговор к интересующей теме, осторожно сказал Голубев.

Казбек брезгливо поморщился:

— В тот инкубатор больше нэ хожу.

— Почему?

— Опозорился, болван, как мальчишка.

— Выпросил, но не смог взять?

— Нэ-э… Свое я всегда возьму. А просить зачем? Только деньги покажи.

— Неужели так легко все продаются? — недоверчиво спросил Голубев.

— Все нэ все, но покладистых хватает, — Шукуров игриво прищурился. — Как говорится, бабы — они и в Африке бабы.

— Ну, а чем же опозорился-то в общежитии медицинского училища?

— Думаешь, я там уголовщину совершил?

— Нет, просто интересно…

— Ничего интересного не было. Понимаешь, есть там беленькая пишка. Викой зовут. Шутя ее пощупал, а она, нахалка, по морде хлопнула при людях и козлом вонючим назвала. Хотел сдачи дать. Побоялся — убью.

— Это ей ты кинжалом пригрозил?

Казбек удивленно выпучил глаза:

— Каким кынжалом?..

— Который пообещал в бок всадить.

— Нэ помню. Если и обещал, то сгоряча. Неприятно же, когда морду бьют и козлом обзывают. Нэ привык я к такому хамству. Я с женщинами всегда мирно договариваюсь. Называю цену, какую могу дать, а женщины сами решают: брать или не брать.

— Наверное, той «пышке» мало предложил?

— Пошла она к едреной матери!.. Ничего я дуре не предлагал. И нэ хочу предлагать. Строит, понымаешь, из себя принцессу-недотрогу. Нэ люблю баб, которые дерутся, даже если они и красивые. Мне деньги надо делать. А с побитой мордой какие дела?..

Чем дальше Голубев разговаривал с Шукуровым, тем сильнее убеждался, не там он ищет. Избалованный покладистостью местных «куртизанок» Казбек был заурядным бабником — и только.

Придя к такому выводу и убедившись из дальнейшего разговора, что Шукуров не знает ни фамилии Вики, ни где она живет, Голубев стал выяснять, с какой целью позавчера заходил в бар водитель фиолетового «Форда». Поскольку днем клиентов бывает мало, Казбек сравнительно быстро вспомнил, что примерно сорокалетний худощавый мужчина в черном кожаном пиджаке, норковом кепи и с чемоданом-дипломатом появлялся в «Затерянном рае», чтобы позвонить по телефону кому-то в райцентре.

Шукуров вытащил из-под стойки красный аппарат с кнопочным набором цифр:

— Отсюда вот звонил.

— Кому? — настойчиво спросил Слава.

— Ну, честно, нэ знаю! Два номера вызывал. Первый раз говорил совсем коротко, второй — подольше.

— Содержание разговора не помнишь?

— Когда он начал звонить, в бар пацаны гурьбой забежали. Жвачку покупать. Пока я пересчитывал их мятые сотни, мужик второй номер вызвал. Чего-то такое непонятное о Канарских островах зашептал. Кажется, две путевки туда купил на летний отдых.

— С женщиной или с мужчиной разговаривал?

— Нэ понял я.

— Тихо говорил?

— Совсем тихо. Я громкий разговор люблю, а он почти неслышно шептал.

— Старался, чтобы ты не подслушал?

— Нет, наверное, горло у него больное.

— Почему так считаешь?

— Подкашливал мужик при разговоре и шею пальцами щупал.

— Кроме островов, о чем шла речь?