Девушка из Англии

– Вот, возьмите, – сказал вазир, и когда она подняла глаза, то, к своему удивлению, увидела, что он стоит у нее за спиной и протягивает носовой платок. – Вам чертовски не повезло, вас обошли в последний момент. Но мужайтесь. Скоро вы будете в Англии и вернетесь в лоно своей семьи. Право, это гораздо более подходящее место для леди.

Он неловко похлопал ее по плечу, и Мод вдруг обнаружила, что плачет – громко и навзрыд. Она не помнила, когда слезы появились у нее на глазах.

– Но это я пересекла пустыню Руб-эль-Хали, а не Натаниэль. Вы понимаете? Он не пересекал ее вообще… он заблудился. Мы нашли его, а он… он…

– Хватит, мисс Викери, возьмите себя в руки. Мистер Эллиот уже на пути в Англию. Я сам видел его карты пустыни. Он прибыл с большой группой бедуинов, которые путешествовали вместе с ним, и те подтвердили его успех…

– Но половина тех бедуинов перешла через пустыню вместе со мной! Он подкупил их, вот и все…

Она замолчала, потому что видела: продолжать разговор не имеет смысла. Выражавшее жалость лицо вазира стало кислым и напряженным. Она была обузой, не более того, и он с нетерпением ждал, когда сможет от нее избавиться. Словно в подтверждение этого, вазир откинулся на спинку кресла, прочистил горло и произнес:

– Послезавтра отсюда уходит грузовое судно. Это очень кстати. Уверен, мы сумеем организовать вам проезд на его борту. По-видимому, это не совсем то, к чему вы привыкли, но в Салале или в Адене можно будет пересесть на другой пароход.

Мод посмотрела на него, спрашивая себя, к чему она, по его мнению, должна была привыкнуть, учитывая ее нынешний внешний вид. Некоторое время она сидела молча, комкая в руке тонкую ткань хорошо выстиранного носового платка, казавшегося ей невероятно мягким. Это была такая обычная вещь, причем истинно британская. Она взглянула на платок и увидела вышитые кем-то в уголке инициалы хозяина. На безымянном пальце ее руки было надето лазуритовое обручальное кольцо, подаренное Натаниэлем всего несколько недель назад. Мод снова расплакалась, ненавидя себя за это, поскольку слезы вызвала такая ерунда, как инициалы на платке, которые ей некому было вышить. Внутри она ощущала жгучий холод, подобный стуже в разгар зимы, и не была уверена, что выдержит эту боль.

Британский чиновник, продолжая глядеть на нее своими запавшими глазами, предложил занять комнату в представительстве, пока не отойдет судно, однако Мод отказалась и, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Вам есть где остановиться в Маскате? – произнес он голосом, в котором прозвучали одновременно сомнение и безразличие.

Девушка знала, что он не станет проверять, если она скажет «да».

– У меня здесь друзья, – ответила она.

Он кивнул ободряюще:

– Отдых, вот что вам нужно, мисс Викери. На вашу долю выпало слишком много приключений. Уезжайте спокойно. Я поговорю с капитаном судна, и давайте больше не будем вести глупых разговоров о пустыне и о том, кто ее пересек первым, ладно?

Мод ничего не ответила. Она бросила на него прощальный взгляд и почувствовала себя человеком другой религии, другой расы и другого вида. Между ними не было ничего общего. Но она была слишком слаба, чтобы возразить ему, или высмеять его, или бороться с ним. Натаниэль забрал все силы. Когда она заглянула внутрь себя, то увидела, что там ничего не осталось.

Халид отвел ее в комнатушку в Матрахе, находившуюся на верхнем этаже дома в самом конце узкой улочки, провонявшей козьими шкурами. Она легла на плетеный коврик под крышей из пальмовых листьев, в котором копошились насекомые, и уснула долгим сном. Так прошло несколько дней – Халид будил ее время от времени, приносил хлеб и воду и оставался посмотреть, как она пьет и ест. Иногда ее будили звуки голосов, раздававшихся снаружи, или жара в комнате, такая сильная, что пот щипал глаза. Раз или два девушка просыпалась и пыталась подняться, но комната начинала кружиться, рот наполнялся слюной, и она падала обратно на коврик, уверенная, что ее вот-вот вырвет. Мухи кружили над лицом. В голове не было никаких мыслей.

Однажды Фатих вошел в комнату с решительным видом, словно зная, что делать, но, окинув ее взглядом, сложил руки на груди, и его целеустремленность растаяла. Юноша снова ушел, не вымолвив ни слова, но она знала, что он хотел сказать. Мод знала, что Халид не может оставить ее в том состоянии, в каком она находилась. И догадывалась, что он и его сын хотели бы уехать, что у них нет никаких дел в Маскате и им приходится тратить деньги на жилье. Она понимала, что стала обузой, и знала, что должна встать. Но сама эта мысль изнуряла ее.