Девушка из города

Лена взяла Анютку за руку, увела тётю Любу на кухню. Маленькая девочка осталась лежать на широкой кровати. Я осторожно села рядом с ней. Она спала, стиснутая фланелевой пелёнкой, недовольно причмокивала во сне толстыми губами. На лобик девочки падали прядки тёмно-русых волос. Я прикоснулась к ним только одним пальцем, и вздрогнула, когда девочка открыла глаза. Пробудившись, она заворочалась в своём тканевом коконе, и ещё недовольней, как мне показалось, зашлёпала губами. Повинуясь какому-то инстинкту, я дала ей нащупать свой указательный палец. Девочка мгновенно втянула его верхнюю часть в ротик и принялась сосать, крепко прижимая палец к ребристой поверхности своего нёба. Я поразилась силе, с которой такое маленькое существо цепляется за то, что может дать ей пропитание – пусть даже она жестоко ошибается, приняв мой палец за бутылочку или материнскую грудь.

Я всмотрелась в глаза девочки, ожидая увидеть, что они будут светло-карими, как у Лены. Но они были синевато-серыми. Это немного меня разочаровало, зато удивил нос: крупный, хорошо выделявшийся на лице, даже как будто с небольшой горбинкой.

– Ух, какая носатая, – улыбнулась я. – Хваткая.

Стоило мне отобрать у девочки палец, как она разразилась плачем. Прибежала Лена, села кормить дочку на стуле возле окна. Она казалась уже спокойнее, чем в первое время после приезда из больницы.

– Как девчонку-то назовёте? – спросила тётя Люба.

– Марина.

– Пена морская, – непонятно почему сказала тётка. – Красивое имя.

– Нежное, – согласилась я.

Маринка выпростала ручонку из жаркой фланели. Пальчики у неё были крохотные, тонкие, чуть ли не прозрачные. Я подумала, что не такая уж она хваткая, как показалось мне поначалу.

– Хочешь подержать? – предложила мне Лена.

Ещё бы не хотеть! Я закатала рукава кофты и с нетерпением протянула руки. Девочка оказалась совсем лёгкой. Внутренний голос подсказал мне, как нужно её держать, как покачивать. Насытившись материнским молоком, она не кричала. Я слегка наклонила голову, чтобы лучше слышать её частое дыхание.

– Когда-нибудь у тебя будет дочка, – сказала тётя Люба.

– Да, – согласилась я. – У меня… Дочка.

Я покачивала ребёнка и думала, что она со своими тёмными волосами, наверное, будет похожа на Русалочку из сказки Андерсена. Не зря же и тётя Люба сказала что-то про морскую пену… Эта девочка пришла домой в такой пасмурный, дождливый день, в котором было много печали – но и радости. Когда она вырастет, то обязательно кого-нибудь очень полюбит.

– Мариночка, – ласково произнесла я.

Мне не хотелось от неё уезжать.

***

Мы с тётей Любой прожили в Мальцеве ещё дней десять или двенадцать, а потом поехали в город. Она собиралась в первых числах сентября опять вернуться к своим – там уже наступало время копать картошку, а я, естественно, должна была оставаться в городе и идти учиться в одиннадцатый класс.

Моя закадычная подружка Оля сама стала расспрашивать, как я отдохнула в деревне. Она весь август провела у своих родственников на Урале, в маленьком городке, где, по её словам, было решительно нечем заняться и некуда пойти.

– А что есть в этом Мальцево? – любопытствовала Оля.

– Там много лесов! – сказала я. – Большие берёзовые леса, и в них полно грибов.

– Шурик за этими грибами у нас на даче каждый год таскается. Я раньше с ним ходила.

– А теперь что – не ходишь?

– Нет… Уже не интересно. А что ещё есть в этой деревне?

Я рассказала, что там есть три магазина – два продуктовых и универсам, почта, школа в два этажа и больница, которую вот-вот хотят закрывать. Все эти факты звучали не очень-то занимательно. Рассказала немного про бродниковскую родню. Подруга в ответ напомнила мне, кто из родственников живёт у неё в уральском городке.

– Я с тоски маялась там. В парк ходила гулять. Немножко с племянником сидела.

– Я тоже с ребятишками сидела! С двумя. Чуть побольше года каждому.

– Ужас, – посочувствовала Оля. – Как ты с ними не чокнулась?

Я, разумеется, показала ей фотографии, рассказала про грозу, про рождение девочки, но поняла, что почему-то с трудом нахожу слова, почти не могу передать то, что пережила, так, чтобы подружке это стало понятно.

Как и положено в шестнадцать лет, ко всему я относилась архисерьёзно и настроена была радикально. Чем больше я смотрела на людей вокруг, тем больше убеждалась, что город всех портит, а в деревне – хорошо. Честнее сказать, я заранее привила себе эту мысль, а потом уже подыскивала факты, её подтверждающие. К концу февраля у меня созрел план: нужно найти себе спутника жизни, такого же молодого, честного и непонятого, как я, и вместе с ним переехать в деревню – может, и не обязательно в Мальцево, тут уж пусть он выбирает, куда! Присмотревшись к своим одноклассникам, я только рукой махнула: нет в них романтики, нет порыва! С воплощением моих бурных фантазий помогла невовремя подвернувшаяся газета «Комок», где я углубилась в раздел объявлений о знакомстве.