Девушка из города

Мы с девками облюбовали малину и смородину. Анютка лазила в кустах сама, пробивая себе дорогу среди колючих веток, а Марину я держала на руках. Иногда ко мне приводили понянчиться ещё и Виталю. Самое первое время он боялся меня, но быстро привык.

– Вот и Виталя меня полюбил, – похвалилась я однажды тёте Любе.

– А что ж тебя не любить, милая! – ответила она.

Но скоро пришлось поплатиться за своё хвастовство. Меня попросили перевести всех трёх ребятишек к бабке Зине, а для этого надо было топать на другой конец деревни. Я посадила Маринку в лёгкую коляску-трость, а Витальку и Аню одела в чистое и взяла за руки. Казалось, что мы потихоньку, полегоньку пройдём этот путь. Но стоило только пропасть из виду дому бабы Зои («старенькая баба» – так всегда называли её родители «моих» ребятишек), как Виталька рванулся и побежал назад.

– Не-ет! Виталя! Идём! К бабе Зине идём!

Я схватила его за ручонку и поволокла обратно. Метров через двести парень покорился судьбе, и какое-то время мы шли спокойно. Но тут на повороте показался магазин.

– Ба-нан! – проскандировала Анюта.

– Банан! – повторил Виталя.

Маринка деловито сжала и разжала кулачок, демонстрируя, что и она бы не прочь что-нибудь ухватить от жизни.

Наличности при себе у меня было кот наплакал. Чтобы войти в магазин, я поначалу планировала оставить коляску с Мариной на улице, но потом побоялась, что она поднимет крик. Пришлось волочь всех троих в магазин. Моих копеек хватило на то, чтобы купить один банан и две маленькие конфетки.

Банан по-честному разделили на четверых. Свою часть Маринка со счастливой улыбкой размазала по футболке, и тут я заметила, что в коляске под ней плывёт лужа. Запасных колготок у нас с собой не было. С минуту я стояла в раздумье, гадая: то ли снять с ребёнка колготки, пользуясь летней погодой, то ли оставить сидеть в мокром, но хотя бы в одежде?

Подумав немного, я стащила с Маринки колготки и сунула их вниз коляски, а у себя с головы сняла панамку и постелила девке под задницу.

Новое приключение ждало нас при виде коз, к которым Виталя тянул руки, а Анютка, наоборот, испугалась их и захныкала.

Последнюю часть пути мне пришлось взять Анютку на руки: она устала и ныла. Я шла, толкая впереди себя коляску с закемарившей Маринкой, Анька довольно сидела сверху, обхватив мою шею руками, а пацанёнок, уверенно держа мою руку, шёл с правой стороны.

Так с приключениями мы добрались до тёти Зины. На другой день мне пришлось повторить поход, только уже в обратную сторону. На сей раз я захватила с собой погремушки, мелочь, запасные шмотки в пакете, и чувствовала, что мне уже ничего не страшно.

По вечерам я обычно стирала бельишко в бане. Машинку «Малютку» берегли только для постельного, а для мелких вещей хватало и доски. Мне нравилась уютная тёплая баня, которую мы с тётей Любой специально слегка подтапливали каждый день, нравилось, что там можно спокойно сесть и отдохнуть после всей пережитой суеты, окунуть руки в приятно расслабляющую мыльную воду и почувствовать сладкую усталость от дневных трудов. Мешали философскому настроению разве только комары, которых приходилось ловить или брызгать отравой из баллончика. Впрочем, если закрывать вовремя дверь предбанника, комары залетать не успевали.

Однажды, стирая детское бельишко, я увидела брошенные на банную лавочку взрослые коричневые колготки, и, недолго думая, постирала их тоже. Уже поздно вечером баба Зоя стала ходить туда-сюда по дому, явно что-то ища.

– Мамусик, что потеряла? – спросила тётя Люба.

– Да колготки… В бане сняла.

Я сказала, что их постирала, и никак не ожидала того, что случилось дальше. Баба Зоя подошла ко мне и сердито крикнула:

– А тебя кто, к чёрту, просил? Какую холеру ты их взяла?

Мне стало обидно от таких слов, тем более до сих пор старуха, хоть и не была со мной особенно ласкова, ругательств ни разу в мой адрес не произносила.

– Они там лежали…

– Не бери! – наказала мне баба Зоя, погрозив пальцем. – Ишь, какая работница! Всё она перестирала!

Она вышла на веранду, а я не выдержала и заплакала. Тётя Люба наклонилась ко мне.

– Настенька… Прости её. Она ведь старая уже.

– Да, да…

– Она старая, – повторила тётя Люба, – и сдерживаться не всегда может. Не успела до туалета добежать – и колготки мокрые. Она их там в бане сняла, хотела спрятать и сама постирать. Ну, или я бы ей постирала потихоньку, мне она разрешает…

Я поражённо посмотрела на тётю Любу. До сих пор мне не приходилось узнавать, как может стыдиться своей немощи человек и как за показной независимостью скрывает боль. Жаль, что в тот раз я не догадалась подумать о своей маме.

Целыми днями я нянчилась с детьми, собирала и очищала ягоду, убиралась в доме, стирала одежду, а по вечерам развлекалась тем, что разговаривала с тётей Любой и Леной или читала роман «Прощай, оружие», который нашла в зале на полке. Я не чувствовала ни скуки, ни усталости, но тётка решила предложить мне отдых.