Девушка из JFK

Оба рассмеялись, затем Нисо повернулся ко мне.

– Ну что, Батшева, раздевайся.

– Что? Что ты сказал?

Он ухмыльнулся.

– Я говорю: раздевайся! Пока только шапку. Давай-ка посмотрим, что ты там наснимала.

Я сдернула с головы бейсболку и отдала Насеру. По всем признакам, процедура была хорошо знакома восходящей звезде мировой политики. Насер ловко вылущил из шапки электронный чип, вставил его в компьютер, и мы втроем уставились на экран. К моему удивлению, фильм вышел довольно качественным – и звук, и изображение. Вшитая в бейсболку аппаратура наверняка стоила немалых денег.

– Ну что, Насер? – нетерпеливо проговорил Нисангеймер по окончании просмотра. – Скажи мне, что ты знаешь этого типа.

Парень с сожалением развел руками:

– Увы, нет. Откуда он вообще взялся? Что ты о нем знаешь?

– В том-то и дело, что почти ничего! – с досадой признался зомби. – Разве что имя Муса. Но и оно наверняка вымышленное. Я надеялся, что ты что-нибудь подскажешь. Не хочется идти к Абд-эль-Хакиму с пустыми руками. Подумай, Насер, поспрашивай у своих. Он ведь заметный сукин сын. Блондин, синие глаза, рост выше среднего, ездит на «лендровере». Много ли у вас таких?

– Почему обязательно у нас? – возразил Хаджауи. – Разве он не может быть вашим гражданином? Как покойный…

Он замялся, искоса взглянув на меня.

– При ней можно, – успокоил соратника Нисангеймер. – Как покойный Абу-Халиль? Ну да, тоже вариант. Черт бы его побрал, этого Мусу… Может, позвоним Гаю?

Они принялись названивать по телефону, извлекая из памяти и обсуждая все новые и новые номера. Связи этой пары охотников за головами поистине впечатляли. Судя по разговорам, «восходящей звезде мировой политики» и зомби-анархисту отвечали самые разные абоненты из Рамаллы и Аммана, из Тель-Авива и Иерусалима: журналисты, партийные функционеры, чиновники министерств обороны и даже люди из соперничающих служб безопасности.

Охоте на синеглазого Мусу были рады поспособствовать десятки людей – кто-то копался в правительственных базах данных, кто-то обещал проверить системы спутникового слежения, кто-то запускал программы распознавания лиц…

Результаты ожидались не сразу – через час-другой. Секретарша правозащитника принесла еду. Мы втроем устроились в кабинете, Ами и Тами – в приемной. Потом Нисангеймер и Хаджауи затеяли игру в шеш-беш, а я бездумно глазела в окно на улицу и столики кофейни напротив. Телефон начал поставлять ответы лишь ближе к вечеру. Удача явно сопутствовала синеглазому: с каждой беседой Нисо мрачнел все больше и больше. Когда стало темнеть, он поднялся из кресла.

– Довольно, едем домой. Абд-эль-Хакиму этого мало. Придется копать дальше.

Правозащитник сочувственно пожал плечами:

– Может, этот Муса согласится на встречу где-нибудь в городе или в деревне? Скажем, в Наблусе или в Сусии? Сколько, ты говоришь, у него людей?

– В карьере было минимум трое… – уныло отвечал Нисо. – Но он вряд ли согласится на Сусию. А уж о Наблусе и вовсе забудь. Осторожный, черт. Нет, Насер, надо копать дальше. Идем, Батшева.

– Погоди, брат, – остановил его Хаджауи. – Ты ничего не забыл?

Нисангеймер вздохнул, покачал головой и, рывком водрузив на стол свой портфель, выудил оттуда две пачки банкнот. Хозяин кабинета взглянул и закряхтел.

– Ничего не поделаешь, Насер, – правильно поняв его, сказал Нисангеймер. – Этот день у нас у всех не слишком удачен. Больше нет. Ты пока копай на этого Мусу, ладно?

Хаджауи разочарованно почесал в затылке:

– С такими лопатами много не накопаешь…

– Мне что, забрать назад? – поднял брови Нисо.

– Нет-нет, зачем же? – правозащитник неуловимым движением сгреб пачки в ящик стола. – Дело обычное: когда медок, а когда и лучок… Салям алейкум, брат.

Когда мы уже сидели в машине, Нисангеймер зло стукнул ладонями по рулю:

– Видала, Батшева? Денег ему мало, подлому арабону!

– Кому, Мусе?

– При чем тут Муса? – с еще большей досадой возразил зомби. – Я говорю о фрукте, от которого мы только что вышли, о Насере. Только и знает, что тянуть из меня доллары. И все они так. Думаешь, Абд-эль-Хаким лучше? То же самое! Дай ему за это, дай ему за то, дай ему просто так. А ведь мы общее дело делаем, Батшева. Общее! Против оккупации, за свободу. Ну ладно, Абд-эль-Хаким мне помог не так давно, решил одну важную проблему. Ему как бы положено, хотя всему есть предел. Но этот-то Насер чего пыжится? Двадцати тысяч ему мало! Совсем обнаглели, суки-арабоны…