Девушка из золотого рога

Весь вечер Азиадэ сияла от радости. Она стояла перед зеркалом в гардеробной, держа в руках, словно скипетр, тюбик помады. Все-таки турки благородный народ. Они умеют вести себя с дамами, даже если эта дама на них наехала и ругалась. Азиадэ вытянула губы и осторожно провела по ним помадой. Весь нынешний вечер она будет говорить по-турецки. И неважно, кто эти незнакомцы. Главное – они земляки, часть родной земли. Открыв флакончик с духами, она коснулась стеклянной палочкой висков. Ей очень хотелось сегодня вечером говорить об анатолийских селах и маленьких лодках, которые, управляемые крепкими арнаутами, кружат у берегов Мраморного моря. Ей хотелось ощутить пыль азиатских холмов и узких, защищенных от солнца улочек далеких городов.

Азиадэ провела узкой щеточкой по мягким ресницам. Сегодня вечером она будет купаться в океане родных звуков, и незнакомцы будут рассказывать ей об идущих из пустыни верблюдах с желтыми глазами.

- Вот так, - произнесла она, довольно разглядывая свои розовые ногти. Она хотела достойно предстать перед незнакомцами, с которыми она поругалась, и которые несут на своих колодках пыль родной земли. С этим она вышла из дома.

В холле отеля ей навстречу поднялся Сэм Дут. Возле него опустевшие, устремленные в даль глаза, сжатые губы - Джон Ролланд. Он посмотрел на Азиадэ, вежливо пожал ее розовые пальцы. Османский изогнутый нос ощутил аромат ее тела, а губы спокойно произнесли:

- Ваш покорный слуга, ханум.

Они сидели в ресторане отеля. Молчаливый официант обслуживал их стол. Звенели бокалы. Азиадэ рассказывала о своем отце, который жил в Берлине, о братьях, погибших на поле битвы, об их доме на Босфоре.

- Вы давно уехали из Стамбула?- спросила она.

Пустые, подернутые пеленой усталости глаза Джона сверкнули из-под прикрытых век.

«Какая женщина, – подумал он. – Может запросто разорвать деньги, может за себя постоять. Истинная османка, высочайшей стамбульской шлифовки. Никогда нельзя отвергать женщину, которую прежде никогда не видел. Каким же я был идиотом! Но теперь я поумнел. Молитвы лучше, чем сон, а женщина лучше, чем вино. Она будет моей женой».

- Да, - произнес он вслух. - Мы давно уехали из Стамбула. Но мы знаем: народу живется хорошо, родина процветает, армия сильна. В Стамбуле нет больше горя.

- И нет больше Османов, - заметила Азиадэ.

- Совершенно верно, - голос Джона прозвучал безучастно. Он тоже был лучшей стамбульской шлифовки. - Нет больше Османов. Есть только турки. Так лучше. Османы были, как старые волки с выпавшими зубами.

- И все же они имели заслуги, - встрял Перикл, ему стало жутко от равнодушного голоса Джона.

- Заслуги не могут претендовать на вечную благодарность, – отрезал Джон. – Все взвешено и измерено, чаша была переполнена.

- Я была помолвлена с одним из членов дома Османов, - сказала Азиадэ. - Слуга не должен плохо говорить о своем павшем хозяине.

- Я никогда не был слугой дома Османов. - Веки Ролланда возмущенно взлетели вверх. – Впрочем, и вы тоже, ханум, предпочли австрийца осману. Это еще раз подтверждает, что чаша была полна.

- Он меня отверг.

Голос Азиадэ словно вобрал в себя весь холод обоих полюсов, и Сэм Дут вдруг вспомнил, что должен позвонить и еще, возможно, получить одну телеграмму. Он ушел, велев портье поставить на ночной столик Джона бутылку виски. Сэм был воистину умным и предусмотрительным человеком.

- Я встречал вашего отца в Берлине. Он поручил мне передать вам привет. - Джон говорил тихо, руки его потирали голову у висков.

- Вы видели моего отца? Вы знакомы с ним?

- Конечно, знакомы, и очень давно. Я видел его сначала на Баби-Саадат, у Врат Блаженства. Это произошло в пятнадцатый день Рамазана, когда Мехмет Рашид в первый раз поцеловал плащ Пророка. Как давно это было. Мы прошли через королевские врата. Впереди император в маршальском мундире, за ним - главный визирь. Мы шли в зал Священного Плаща. Он был полностью обит черной тканью, на которой огромными золотыми буквами были вышиты суры Корана. Посередине стоял инкрустированный драгоценными камнями сундук, в котором лежал плащ Пророка. Однако я уже наскучил вам своими рассказами. Это все было очень давно, а вы современная женщина.

- Говорите дальше, - Азиадэ отложила приборы.

Щеки ее разрумянились. Было время, когда ее отец шел рядом с султаном через Врата Блаженства в зал Священного Плаща.