Девушка конец света

— Прекрасно. Вы правильно сделали. Только так я могу выпить воды. Когда мне говорят: «Стакан перед вами», я не могу сделать ни глотка. Бывают случаи, когда я вдруг натыкаюсь на припаркованную машину на дороге, и тогда прохожие мне говорят: «Идите налево». А для нас «лево» — это необъятное пространство, только мало кто из здоровых людей догадывается об этом. Как бы там ни было, подытоживая давешний разговор, можно сказать, что летом 1981 года я умер в мире, где мог видеть и жил до того времени, но заново родился в мире, где нет зрения. Это все равно что родиться с воспоминаниями о своей прошлой жизни. Если кто-нибудь говорит о дороге на Кванхвамун, то у меня в памяти эта дорога всплывает такой, какой она была летом 1981. После того как мне удалили глаз, у меня пропало желание ходить по тем местам, где я бывал раньше. Я боялся случайно наткнуться на что-нибудь, чего нет в моих воспоминаниях. Наверное, похожий страх мы испытываем, когда взрослеем. Я нарочно упрямо хватался за те картинки из прошлой жизни, которые сохранил в памяти. Именно благодаря этому я помню многое из того, что другие люди уже забыли. Например, ее отца. Вы же знаете, что ее отец — это комик Ан Пок Нам?

— Я узнал об этом из того самого письма.

— А, понятно. Мне показалось, что вы любите друг друга, а она, оказывается, даже ничего не рассказала вам про отца.

Я немного смутился:

— Ну, сейчас уже нельзя сказать, что мы любим друг друга, но в любом случае она никогда не рассказывала мне про него.

— Как-то я говорил о последних зрительных образах, которые сохранились в моей памяти, и вспомнил о концерте «Национальные обычаи — 81». В то время Ан Пок Нам был все еще довольно известен. Тогда она призналась, что это ее отец, и я спросил: «Как он сейчас поживает?» Она нервно сглотнула, помолчала немного и ответила: «Он оставил семью, втайне продал наш дом, взял все деньги и уехал с любовницей в Америку». А я пробормотал: «Вот как. Неужели у людей, которым требуется срочная операция, еще хватает сил бежать с любовницей? Он же был знаменитостью, ему надо было быстро делать операцию, тем более что у него были деньги». Девушка тут же стала расспрашивать меня, и я в свою очередь поинтересовался: «А разве вы не знали, что у вашего отца были проблемы со зрением и он постепенно слеп?» Она ответила вопросом на вопрос: «Откуда вы знаете?» Тогда я сказал: «Это было заметно по его выступлениям. Каким бы талантливым ни был актер, если он хорошо видит все перед собой, нарочно он никогда не сможет так врезаться в дерево или упасть со сцены, как ваш отец. По тому, как сильно он ударялся о дерево и как упал со сцены, было видно, что он на самом деле видит все как в тумане». Ну а потом… — Директор Ли замолчал.

— Что потом?

— Потом я никак не ощущал ее присутствия. Как я уже говорил, я теряюсь, если не слышу никакой реакции на свои слова от собеседника: ощущение такое, будто человек, который только что стоял передо мной, вдруг внезапно исчез. И я подумал, что она ушла. Я осторожно позвал: «Вы еще здесь?» Но ответа не последовало. Мне стало не по себе, я вытянул вперед руку и начал водить ею перед собой, как вдруг коснулся ее лица. У меня было чувство, будто я дотронулся до цветка, покрытого предрассветной росой. Дрожащим голосом она прошептала: «Да, я все еще здесь», — и я кончиками пальцев чувствовал движение мышц ее лица.

13

Восьмого октября 1982 года в восемь часов вечера в аэропорту Маккаран в Лас-Вегасе приземлился самолет с семью корейскими гражданами на борту. Они пересели на этот внутренний рейс в Лос-Анджелесе, чтобы принять участие в мировом чемпионате по боксу в легком весе, который должен был состояться двумя днями позже. Корейская делегация состояла из боксера, который, собственно, и должен был выйти на ринг, его тренера и других людей, связанных со спортивными соревнованиями, еще был спонсор боксера — молодой президент какой-то компании, который пригласил с собой в поездку мужчину средних лет в очках с тяжелой роговой оправой черного цвета. В аэропорту они все погрузились в микроавтобус, который для них подготовил местный координатор, и, пока ехали к главной улице Стрип, расположенной в самом центре Лас-Вегаса, все, за исключением молодого президента какой-то компании, который уже несколько раз бывал в казино Лас-Вегаса, заезжая по делам в Штаты, сидели молча и только разглядывали яркие неоновые вывески на ночных улицах, словно до этого даже не представляли, что есть такое место, как Лас-Вегас.