Девушка, которая читала в метро

– В ваши годы? С ума сойти. Я не осуждаю, заметьте, читать – дело хорошее, но вам бы лучше…

Конца фразы Жюльетта не слышала, вагон, дернувшись, остановился, двери открылись, и ворчуна уже уносило потоком двинувшихся к выходу тел. Его место заняла высокая худая женщина в мятом плаще. Она не жаловалась, весь перегон натыкаясь при качке на книги, которые, казалось, сами собой улеглись так, чтобы выставить максимум острых углов при минимальном соприкосновении. Жюльетта мучилась из-за нее, вжималась в тонкую вибрирующую перегородку, но на лице, повернутом к ней в профиль, не отражалось ни малейшего неудобства; только тяжелая усталость, толстая, как долго наслаивавшаяся, слежавшаяся от времени корка.

Наконец она доехала до своей станции, протиснулась между потоком пассажиров, поднимавшихся по лестнице, и теми, что спускались вниз, споткнулась, ступив на тротуар, поискала взглядом витрину агентства, белые квадратики с ярко-оранжевой каймой, анонсы в витрине – и побежала к двери.

Она пришла первая. Теперь можно сбросить сумку под куртку, в металлический шкаф, куда обе сотрудницы убирали личные вещи. Неизвестно зачем хлопнув дверцей, она уселась за свой стол, на котором ее ждал ворох незаполненных досье и стикер, исписанный расхлябанным почерком Хлои:

Оклемалась? Я седни на выходе, иду прямо в уродский флэт на улице Г. Чмоки!

“Уродский флэт на улице Г.” означал долгую, очень долгую отлучку. Хлоя считала эти полсотни квадратных метров, где почти все пространство сжирал коридор и нелепая огромная ванная с ванной на ржавых львиных лапах, своим личным врагом. Несколько дней назад Жюльетта слушала, как она, разрабатывая план сражения, вдохновенно перечисляет преимущества сидения в ванне посреди Парижа.

– Если будет парочка, ванна пробудит их либидо. Надо, чтобы они оба представили себя в ванне с шапкой пены и с ароматическим массажным маслом для ног.

– А ржавчина? А потрескавшийся линолеум? Как-то не гламурно, по-моему, – возразила Жюльетта.

– Я туда оттащу бабушкин старый китайский ковер, он в чулане, мама и не заметит. И какое-нибудь живое растение. Они подумают, что попали в зимний сад, ну, знаешь, как в той книжке, что ты мне давала… Жутко нудная и длинная, я так и не осилила, но там клевая такая была штука, с кучей цветов и плетеными креслами…

Да, Жюльетта знала. Книжка эта была “Добычей” Золя, Хлоя вернула ее со словами: “Ну и наворотили на ровном месте!” Но похоже, даже она оценила смертоносный соблазн той сцены, где Рене, жена Аристида Саккара, отдается юному пасынку в оранжерее, среди одуряющих запахов редких цветов – свидетельства богатства и изысканного вкуса мужа.

– Надо тебе было сходить на тренинг по home staging, – снисходительно продолжала Хлоя. – Так интересно, супер. Понимаешь, надо вдохнуть жизнь в квартиры… ту жизнь, какую люди хотят иметь. Надо, чтобы они входили и говорили себе: “Если я буду тут жить, я стану сильнее, влиятельнее, популярнее. Добьюсь повышения, которого жду уже два года, но не требую, потому что боюсь схлопотать дверью по физиономии, стану зарабатывать на 500 евро больше, приглашу девушку из рекламного отдела в кафе, и она меня не пошлет”.

– Ты продаешь им иллюзию…

– Нет, мечту. И помогаю им перенестись в лучшее будущее, – назидательно заключила Хлоя.

– Хватит мне лекции читать! – взорвалась Жюльетта. – Ты что, действительно в это веришь?

Хлоя смерила коллегу сердитым взглядом:

– Конечно. Раз мне за это платят. До чего же ты занудная иногда…

Зазвонил телефон. Хлоя.

– Принеси мне книгу. У тебя их в столе полно. Я все видела! – бросила она обличающим тоном.

– А какую книгу? – спросила Жюльетта в некотором замешательстве. – И зачем тебе…

– Все равно какую. Мне на столик надо, я его перетащу к ванне. Так будет меньше видно ржавчину, я еще лампу поставлю, такую винтажную, с бахромой из бусин, вроде бы некоторые девицы обожают читать в ванне. Увидишь, какая сразу будет атмосфера.

– По-моему, ты говорила, что ванна должна намекать на эротические забавы?

– Ну, парень же не всегда будет дома. И потом, иногда неплохо и передохнуть.

– Не спорю, тебе виднее, – развеселилась Жюльетта.

Хлоя собрала уже целую коллекцию одноразовых любовников, проведенные в одиночестве выходные оплакивала как невесть какую трагедию, и ей уж точно никогда бы не пришло в голову позвать к себе в ванну с пеной Пруста или Фолкнера.

– Ладно, поищу что-нибудь, – ответила она и нажала на отбой.

Хлоя угадала: нижний ящик стола Жюльетты, самый глубокий – а потому малопригодный для удобного хранения досье, – был набит карманными изданиями, остатками четырехлетних поездок из дома на работу и обратно, книгами, которые она, прерывая чтение, закладывала то билетом в кино, то квитанцией из прачечной, флаером пиццерии, концертной программкой или листочком из блокнота, в который заносила списки покупок и номера телефонов.