Девушка, которая играла с огнем

– Тут концы с концами не сходятся. Блумквист выдвинул теорию, по которой пару в Эншеде убили из-за книги, которую писал Даг Свенссон.

– Чепуха, – отозвался Фасте. – Конечно, это Саландер. С какой стати убивать ее опекуна, если нужно заставить молчать Дага Свенссона? И кто бы это мог быть… полицейский?

– Если Блумквист обнародует свою версию, затаскают нас с этим «полицейским следом» в хвост и в гриву, – заметил Курт Свенссон.

Все закивали.

– Ладно. Так почему она убила Бьюрмана? – спросила Соня Мудиг.

– И что значит татуировка? – полюбопытствовал Бублански, показывая пальцем на фотографию живота Бьюрмана: Я – САДИСТСКАЯ СВИНЬЯ, ПОДОНОК И НАСИЛЬНИК.

Все молчали.

– А что говорят врачи? – спросил Боман.

– Татуировка двух-трехлетней давности. Как-то это связано с тем, в каком состоянии находится кровоснабжение кожи, – пояснила Соня Мудиг.

– Есть предположение, что Бьюрман сделал эту татуировку не сам.

– Тату-салонов существует в избытке, но к числу их стандартных мотивов этот текст вряд ли относится.

Соня Мудиг покачала указательным пальцем.

– Патологоанатом говорит, что татуировка ужасного качества, да я и сама это видела. Значит, ее нанес явный любитель. Игла проходила на разную глубину, и это очень крупная татуировка на чрезвычайно чувствительной части тела. В целом это была наверняка болезненная процедура, которую можно поставить вровень с причинением тяжких телесных повреждений.

– Однако Бьюрман никогда не заявлял об этом в полицию, – заметил Фасте.

– Я бы тоже воздержался от заявления, если бы кто-то наваял подобное на моем животе, – добавил Курт Свенссон.

– Я могу еще кое-что добавить, – сказала Соня Мудиг. – Возможно, это может подтвердить истинность татуировки – что Бьюрман был свинья и садист. – Она открыла папку с распечаткой фотографий и послала ее по кругу. – Я отпечатала только случайный образец, взятый из папки на жестком диске Бьюрмана. Картинки скачаны из Интернета, а всего в компьютере не меньше двух тысяч подобных изображений.

Фасте присвистнул и поднял, чтобы всем было видно, фотографию женщины, связанной в мучительно неудобной позе.

– Это, пожалуй, в стиле «Домино фэшн» или «Перстов дьявола», – сказал он.

Бублански раздраженно замахал на Ханса, призывая того заткнуть рот.

– И как это надо понимать? – спросил Боман.

– Татуировка сделана примерно два года назад, – сказал Бублански. – Именно тогда Бьюрман вдруг заболел. Ни патологоанатом, ни медицинская карточка не указывают на какую-то серьезную болезнь, если не считать высокого давления. Так что можно предположить какую-то связь между этими двумя событиями.

– В тот год Саландер изменилась, – заметил Боман. – Она вдруг бросила работу в «Милтон секьюрити» и исчезла, уехав за границу.

– Следует ли предположить какую-то связь между этими событиями? Если текст татуировки соответствует истине, значит, Бьюрман кого-то насиловал. Саландер подходит как нельзя лучше. В таком случае, это был бы достаточный мотив для убийства.

– А что, если было совсем по-другому? – предположил Ханс Фасте. – Возможно и такое развитие событий, когда Саландер и китаянка промышляют эскортными услугами с садомазохистским отливом. Возможно, Бьюрман – один из тех чокнутых, что возбуждаются, когда их хлещут девочки. Может быть, так он оказался в какой-то зависимости от Саландер, а потом они перессорились.

– Но это же не объясняет, зачем она поехала в Эншеде.

– Если Даг Свенссон и Миа Бергман собирались разоблачить торговлю сексуальными услугами, они могли наткнуться на Саландер и Ву. И тогда у Саландер мог появиться мотив для убийства.

– Все это всего лишь гипотезы, – сказала Соня Мудиг.

Обсуждение продолжалось еще примерно час. Был затронут вопрос об исчезновении лэптопа Дага Свенссона. Когда подошло время обеденного перерыва, все ощущали какое-то неудовольствие. В расследовании появилось больше вопросов, чем было раньше.

Придя в редакцию во вторник утром, Эрика Бергер первым делом позвонила Магнусу Боргшё, председателю правления «Свенска моргонпостен».

– Я заинтересована, – сказала она.

– Мы так и думали.

– Я намеревалась сообщить о своем решении сразу после пасхальных праздников, но тут, как вы понимаете, в редакции заварилась такая каша…

– Убийство Дага Свенссона. Сочувствуем вам, история неприятная.

– Тогда вы понимаете, что сейчас мне просто невозможно объявить, что я покидаю корабль.

Боргшё помолчал.

– Тогда у нас проблема, – сказал он наконец.

– Какая?

– Когда мы разговаривали в прошлый раз, то договорились, что вы начинаете работать у нас первого августа. Но проблема в том, что у главного редактора Хокана Морандера, которого вы замените, плохое состояние здоровья. У него больное сердце, и он должен сократить нагрузку на него. Пару дней назад Морандер говорил со своим врачом, и в выходные я узнал, что он увольняется с первого июля. Сначала мы планировали, что он останется до осени и вы сможете работать с ним параллельно весь август и сентябрь. Но теперь положение становится критическим. Эрика, вы необходимы нам с первого мая, в крайнем случае с пятнадцатого.

– Господи! Да это же всего несколько недель.