Девушка, которая играла с огнем

Существуют уравнения, не имеющие решений ни при каких значениях неизвестных, например

(x + y)(x – y) = x² – y² + 1.

Глава 11

Среда, 23 марта – четверг, 24 марта

Красной ручкой Микаэль Блумквист поставил восклицательный знак и обвел его кружком на полях рукописи Дага Свенссона. Он хотел, чтобы рассуждение в этом месте было подкреплено ссылкой на источник.

Был вечер в среду, накануне Великого четверга, и почти все сотрудники «Миллениума» наметили себе пасхальные каникулы на неделю. Моника Нильссон была за границей, Лотта Карим уехала с мужем в горы, Хенри Кортес оставался на месте и отвечал на телефонные звонки, но Микаэль отпустил его домой, так как последнее время никто не звонил, а он сам все равно собирался посидеть в редакции. Хенри умчался к своей нынешней подружке с улыбкой на лице.

Дага Свенссона не было видно. Микаэль, сидя в одиночестве, прочесывал его текст. В книге планировалось двенадцать глав общим объемом двести девяносто страниц. Девять глав из двенадцати были полностью подготовлены Дагом, и Микаэль Блумквист прочитал их слово за словом, возвращая автору текст, когда требовались разъяснения или другие формулировки.

Микаэль считал Дага Свенссона способным журналистом, и его собственные замечания сводились в основном к незначительным пометкам на полях. Приходилось напрячься, чтобы найти что-нибудь требующее вмешательства. За все недели, пока пачка с рукописью росла на письменном столе Микаэля, они поспорили всерьез только раз – по поводу текста, занимавшего не больше страницы. Микаэль хотел вычеркнуть этот кусок, а Даг боролся за то, чтобы его сохранить. Но это, в сущности, пустяк.

Короче говоря, «Миллениуму» досталась великолепная книга, и вскоре она попадет в типографию. Микаэль не сомневался, что ее выход в свет спровоцирует кучу кричащих заголовков статей. Даг Свенссон был столь беспощаден в разоблачении людей, пользующихся услугами проституток, и так убедительно излагал материал, что сомнений не оставалось: в обществе что-то не так. Одной из сильных сторон книги было писательское дарование Дага. Другой служили факты, положенные в основу изложения. Это было журналистское расследование высшего класса.

За прошедшие месяцы Микаэль сделал три основных заключения о Даге. Во-первых, он был добросовестный журналист, не позволявший себе недоделок. Во-вторых, ему не свойственна глубокомысленная риторика, переходящая в словоблудие, столь типичная для репортажей на общественные темы. Книга была скорее объявлением войны, чем репортажем. Микаэль одобрительно улыбнулся. В-третьих, Даг, хоть и моложе Микаэля почти на пятнадцать лет, испытывал такую же страсть, как когда-то и он сам, бросившись на борьбу с ничтожествами из числа экономических журналюг и выпустив скандальную книгу, которую ему до сих пор не могут простить в некоторых редакциях.

Важно, чтобы книга Дага Свенссона ни в чем не давала слабину. Если уж репортер вылезает с такой тематикой, у него в книге не должно быть недочетов, а иначе не стоит и публиковать ее. Сейчас доказательная база была готова процентов на девяносто восемь, но все еще оставались слабые места, требовавшие полировки и утверждения, не подкрепленные документами в той мере, какую Микаэль счел бы достаточной.

В половине шестого он выдвинул ящик письменного стола и извлек сигарету. Эрика Бергер ввела полный запрет на курение в редакции, но сейчас он был в одиночестве, а на выходных здесь никто не появится. Блумквист поработал еще минут сорок, собрал прочитанную главу в папку и положил на стол Эрике для просмотра. Последние три главы Даг Свенссон обещал прислать по электронной почте завтра утром, чтобы Микаэль мог поработать над текстом на праздниках. Во вторник после Пасхи планировалось совещание, на котором Даг, Эрика, Микаэль и секретарь редакции Малин Эрикссон собирались утвердить окончательный текст как книги, так и статьи для «Миллениума». После этого оставалось подготовить макет, что входило в обязанности Кристера Мальма, и послать рукопись в типографию. Микаэль решил не заниматься поиском типографии, а снова заключить договор с «Халльвигс Реклам» в местечке Моргонгова. Они печатали его книгу о деле Веннерстрёма, предложив ему такие финансовые условия и качество исполнения, с которыми мало какая из типографий могла конкурировать.

Взглянув на часы, Микаэль решил побаловать себя еще одной сигаретой, сел у окна и стал смотреть на Гётгатан. Он непроизвольно провел языком по внутренней стороне губы. Рана уже заживала. В который раз Микаэль задумывался над тем, что же такое произошло у двери дома на Лундагатан, где жила Лисбет Саландер.

Наверняка было только ясно, что она жива и вернулась в Стокгольм.

Ежедневно после случившегося Микаэль пытался установить с ней контакт – посылал электронные письма на тот адрес, который у нее был год назад, но ответа не получал. Еще он ходил на Лундагатан. Надежды что-либо узнать о ней иссякали.