Девушка, которая взрывала воздушные замки

Анника Джаннини успела обменяться с Лисбет лишь несколькими фразами и теперь замерла, пытаясь понять, откуда доносятся громкие хлопки. По реакции Лисбет Саландер она поняла: произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Лежи и не двигайся, – крикнула Анника.

Она придавила ладонью грудь Лисбет и так сильно прижала свою клиентку к постели, что Лисбет чуть не задохнулась.

Затем Анника стремительно подскочила к двери и приоткрыла ее. Она увидела двух медсестер – они бросились к палате, находящейся на две двери дальше по коридору. Первая из них, как вкопанная, застыла на пороге. Анника услышала ее крик: «Хватит, прекратите!». Затем женщина отступила на шаг, столкнулась со второй сестрой и крикнула:

– Он вооружен! Беги!

Обе сестры кинулись к соседней палате и спрятались там, закрыв за собой дверь. Через секунду Анника увидела, как в коридор вышел седой сухопарый мужчина в клетчатом пиджаке. В руке он держал пистолет. Анника ахнула – всего несколько минут назад они вместе ехали в лифте.

Потом их взгляды встретились.

Он выглядел растерянным. Но потом поднял пистолет, направил его на Аннику и шагнул вперед. Она мигом опустила голову, захлопнула дверь и в отчаянии огляделась. Рядом с нею стоял высокий стол, предназначенный для медсестер. Она рывком подтащила его к двери и блокировала столешницей ручку.

Услышав позади чьи-то шаги, Анника обернулась и увидела, что Лисбет Саландер пытается вылезти из постели. Адвокат бросилась к ней, обхватила ее руками и подняла ее. Она отсоединила электроды и капельницу, перенесла Лисбет в туалет и усадила на крышку стульчака. Потом повернулась и заперла дверь туалета. После этого извлекла из кармана пиджака мобильник и позвонила в полицию.

Эверт Гульберг приблизился к палате Лисбет Саландер и нажал на дверную ручку, но она оказалась заблокирована, и ему не удалось сдвинуть ее ни на микрон.

Он немного постоял перед дверью, не зная, что делать дальше. Конечно, Анника Джаннини находится в палате, но вопрос, лежит ли у нее в сумке копия отчета Бьёрка, остается открытым. Дверь закрыта, и у него не хватит сил выломать ее.

Впрочем, это и не входило в его планы. Ликвидировать угрозу со стороны Джаннини – по части Клинтона. Его же дело – нейтрализовать только Залаченко.

Находясь в коридоре, Гульберг оглянулся по сторонам и обнаружил, что из разных дверей за ним наблюдают пара дюжин сестер, пациенты и посетители. Он поднял пистолет и выстрелил в картину, висевшую на стене в конце коридора. Соглядатаи исчезли, словно по взмаху волшебной палочки.

Эверт бросил последний взгляд на закрытую дверь, вернулся в палату Залаченко и заперся. Потом сел на стул и взглянул на русского перебежчика, который на протяжении многих лет был неотъемлемой частью его собственной жизни.

Примерно десять минут Гульберг просидел неподвижно, а потом услышал шум в коридоре и понял, что прибыла полиция. Ни о чем конкретном он не думал.

В последний раз Эверт поднял пистолет, прижал дуло к виску и нажал на спуск.

Судя по дальнейшему развитию событий, оказалось, что совершать самоубийство в Сальгренской больнице довольно рискованно. Эверта Гульберга сразу перевезли в травматологическое отделение, где за него взялся доктор Андерс Юнассон и незамедлительно предпринял множество реанимационных мер.

Второй раз за неделю Юнассон делал незапланированную операцию, во время которой извлекал пулю с цельнометаллической оболочкой из тканей человеческого мозга. После пятичасовой операции состояние Гульберга оставалось критическим, но он по-прежнему был жив.

В любом случае, повреждения у него оказались значительно более серьезными, чем у Лисбет Саландер. Несколько суток он находился между жизнью и смертью.

Микаэль Блумквист находился в кафе на Хурнсгатан, когда по радио сообщили, что пока не названный по имени мужчина шестидесяти шести лет, подозреваемый в покушении на жизнь Лисбет Саландер, застрелен в Сальгренской больнице Гётеборга. Микаэль тут же отставил на стол чашку с кофе, взял сумку с компьютером и поспешил в редакцию на Гётгатан. Он пересек площадь Мариаторгет и как раз сворачивал на Санкт-Польсгатан, когда у него зазвонил мобильник, и Микаэль ответил прямо на ходу.

– Блумквист.

– Привет, это Малин.

– Я слышал новости. А кто стрелял, это уже известно?

– Пока нет, но Хенри Кортес пытается это выяснить.

– Я уже в пути, буду на месте через пять минут.

В дверях «Миллениума» Микаэль столкнулся с Кортесом.

– Экстрём назначил пресс-конференцию на пятнадцать ноль-ноль, – сказал Хенри. – Я еду на Кунгсхольмен.

– Нам что-нибудь известно? – крикнул ему вслед Микаэль.

– Малин, – ответил Хенри и скрылся.