Девушка лучшего друга

Где мы удобно устраиваемся на черном кожаном диване, и, притянув девчонку к себе, я с интересом выслушиваю, какими характеристиками меня наградила ее маман. «Ветреный», «ненадежный», «из неблагополучной семьи» – это лишь вершина айсберга, под названием «Избавь дочь от неподходящего парня». И наплевать, что я, в общем-то, неплохой студент и достаточно толковый спортсмен. Что моя сестра в школе выиграла все олимпиады по химии, которые только возможно, а мама успешно руководит сетью салонов красоты.

– Прости, – извиняется за невзлюбившую меня родню Славка и просовывает ладони мне под футболку, отчего расслабленная истома сменяется табуном мурашек и судорогой удовольствия, прошивающей мое тело от макушки до кончиков пальцев ног.

 – Хулиганка!

Хриплю я и тут же осекаюсь, напарываясь затуманенным взором на знакомую фигуру направляющегося к нам парня. И не могу удержаться от того, чтобы не вернуть Шилову его же подачу.

– Тебя сюда не звали, Кирюх.

– Надо поговорить.

Друг, неважно бывший или нет, выглядит не очень: черты его лица как будто заострились, под глазами залегли глубокие фиолетово-синие тени, и весь присущий ему лоск истерся и значительно потускнел.

– Если ты хочешь, он уйдет, – негромко бросаю Стасе, цепляя мочку ее уха губами, и не сильно забочусь о том, расслышал нас Кирилл или нет.

– Не обязательно, – зябко передергивает плечами она и неосознанно придвигается ближе, запуская новую волну мурашек по моему телу. Отчего все, что собирается сказать Шилов, становится совершенно не важным.

– А я бы не стала сидеть с ним за одним столом.

В привычной ей прямолинейной манере заявляет Летова и показательно кривит губы, с грохотом гоняя полупустой стакан с яблочным соком по столу. Пока Темыч с Ванькой притворяются, что оглохли на оба уха, и даже лидер по натуре Бутрин выразительно молчит, оставляя право выбора мне.

– Ну, говори.

Я слишком хорошо помню, как мы с Кирюхой дрались спиной к спине в лагере, а потом оттирали кровь с физиономий и шли в корпус сдаваться вожатому. Как через пару лет попробовали сигареты в том же самом лагере и долго плевались, сочтя их редкостной дрянью. И как гуляли по набережной в курортном поселке у моря и подкатывали к девчонкам, таская им сворованный с чужой дачи инжир. Поэтому не могу поставить крест на нашей дружбе, перечеркнув ее жирной красной чертой, и даю Шилову шанс высказаться.

– Я был не прав. Извините.

Слова даются ему с трудом и застревают в горле, не встречая должной поддержки и сочувствия от собравшихся в баре ребят. Скептически вскидывает бровь Станислава, никак не комментируя внезапный пассаж. «Да ладно?!», – звонко шумит Лидка, смешно округляя свои светло-зеленые глаза. Подозрительно закашливается Иван, маскируя едкий ироничный смех, и прячет алеющее лицо в ладонях.

– Надеюсь, когда-нибудь вы сможете меня простить. Я, честно, хочу отмотать все назад и вернуть себе ваше расположение.

Несмотря на всеобщее недоверие, витающее в воздухе, Шилов завершает свою речь и, попрощавшись, уходит. Я же думаю, что при всех его отрицательных качествах, в нем много мужества. Не каждый может вот так набраться смелости, признать ошибки и извиниться, о чем я и сообщаю Славке на ухо.

– Не знаю, Тимур. Я во всем сейчас вижу подвох.

Делится со мной своими сомнениями Стася, и больше мы не говорим о Шилове. Едим вкусную пиццу, измазываясь в соусе и сыре, пьем медовый эль, позволяя себе капельку опьянеть, и уезжаем первыми, снова растворяясь друг в друге.

Едва дожидаемся, пока лифт поднимется на нужный этаж. Срываем друг с друга одежду, как будто целый год не виделись и так сильно оголодали по жадным горячим прикосновениям. И падаем в манящую бездну страсти, засыпая где-то под утро, чтобы с трудом разлепить глаза по третьему звонку истошно орущего будильника.

Сонные, растрепанные, с недостатком кофеина в крови, мы едва добираемся в универ в нужное время и с титаническими усилиями высиживаем первую пару. Синхронно посылаем решившего пошутить по поводу нашего взъерошенного внешнего вида Абашина и советуем катиться вслед за ним скалящемуся Слонскому. Лениво закидываем тетради в сумки и твердо решаем провести следующую лекцию в столовой, попивая черный хреновый американо в лошадиных дозах, когда у выхода нас останавливает протирающий стекла круглых очков Панов. 

– Мои поздравления, Громов. Мои поздравления.

– Да рано еще, Дмитрий Александрович. Вот выиграем кубок…

– А вы шутник, Громов, – дружелюбно хмыкает преподаватель и по-отечески хлопает по плечу. – Ну, не скромничайте, голубчик. Вы едете по обмену в лучший вуз Великобритании, а это огромная возможность. Считайте, перед вами теперь все дороги открыты.

Как я? У Шилова же все схвачено в деканате…

Глава 20

Слава

Слова Панова бьют меня, словно обухом по голове, и я примерно раз двадцать прокручиваю в уме брошенную им фразу.

Тимур. На год. В Англию. По обмену.

Мир начинает вращаться перед глазами, как будто я залезла на дурацкий аттракцион, и теперь тошнота подкатывает к горлу, а колени подкашиваются.