Девушка лучшего друга

Мысленно проигрывая содержание нашей с Тимуром беседы, я добираюсь до университета в приподнятом расположении духа и принимаю, на удивление, активное участие в семинаре. Зарабатываю баллы и пару раз перехожу дорогу Абашину, опережая его с ответом. В общем, снова становлюсь той занудной старостой, которую терпеть не может Ефим.

Методично ставлю галочки напротив отсутствующих в журнале, отмахиваюсь от выросшего перед моим носом Слонского и иду в столовую – восполнять запас утраченных калорий. Отстояв приличную очередь, беру традиционные малиновый чай и ежевичный эклер и испытываю приступ ностальгии, заметив за нашим столиком Летову. Только вот ее окружают те самые первокурсники из рок-группы, и мне рядом с ними вряд ли есть место.

– Слава, садись ко мне!

Медленно оборачиваюсь на голос и натыкаюсь на любезно сдвигающую подносы Панину. Пожалуй, этот день не мог быть более странным.

– Тащи сюда свою задницу, Станислава! – Полинка продолжает смущать общественность своим криком, привлекая к нам внимание окружающих в радиусе двадцати метров, с абсолютно невозмутимым видом. Порой, мне кажется, что прокурорская дочка с легкостью может заявиться на Красную площадь голой и сделать пару селфи с проходящим мимо президентом, ни капли не стыдясь.

Мне до подобной самооценки как до Луны. И то вряд ли.

Рассудив, что в случае с Паниной проще согласиться, чем объяснять, почему нет, я миную толпу студиозов и не без доли облегчения плюхаюсь на стул рядом с Полинкой. До безумия желая стряхнуть с подноса еду и спрятаться за хлипким пластиком, лишь бы убраться из-под обстрела любопытных взглядов, скрестившихся на мне. И не чувствовать липкий интерес, прилипающий, как смола, к коже.

– Откуда столько любви к моей персоне? – иронично хмыкаю, вгрызаясь зубами в эклер, и стараюсь не поворачиваться в сторону Летовой, несмотря на характерное жжение между лопатками.

Да, я ем в необычной компании, и что теперь?

– Там Меркурий, говорят, ретроградный, – Панина смеется в ответ на мой вопрос, демонстрируя ряд ровных белоснежных зубов, и подвигает мне свой десерт. – Решила заняться благотворительностью.

– М?

– Сегодня после пар идешь на каток вместе с нами. И это не обсуждается.

Хитрым прищуром Полина обрубает все мои возможные возражения, и я послушно киваю. Наверное, сейчас моей жизни, похожей на стоячую воду, не хватает такого напора. Чтобы меня толкали, пинали и делали выбор за меня.

Не знаю, насколько хороша эта идея, но я с легкостью поддаюсь общему ажиотажу, царящему на занятии у Игнатьевой, и спустя полтора часа со смутным волнением выбираю прокатные ботинки. Оставляю пальто на вешалке, надеясь, что свитер достаточно теплый, чтобы меня согреть, и туже затягиваю длинные потертые шнурки.

Выезжаю на каток с радостными, словно дети, Абашиным, Слонским и Шиловым и не замечаю, как сама избавляюсь от забот и треволнений. Поначалу немного стесняюсь и скольжу вдоль бортика, чтобы никому не мешать, а потом смелею и уже увереннее вхожу в повороты, вспоминая освоенную года три тому назад «елочку».

С этих пор лед превращается в мою маленькую отдушину. Сглаживает острые углы между нами с Ефимом, строит хрупкую дружку с Полиной и заставляет узнать Степанова с новой стороны. К моему удивлению, громила-бугай прекрасно рисует и увлекается нумизматикой.

В окружении обретших новые грани одногруппников разлука с Громовым переживается куда проще, и я умудряюсь окончательно помириться с Кириллом. Хороню остатки былых обид и не гнушаюсь воспользоваться помощью, если это, действительно, необходимо, как, например, сегодня. Когда засор в ванной устранить своими силами не получается, а вытащить дежурного сантехника из бара, где он отмечает рождение второго ребенка, не представляется возможным.

– Принимай работу, хозяйка.

Измочаленный Кирилл вываливается в коридор после двух часов безрезультатной возни, и устало улыбается уголками губ. У него на лбу бисеринками собрался пот, левый глаз нервно подергивается, а пальцы слегка дрожат. И я считаю своим долгом накормить вольнонаемного работника, справившегося-таки с поставленной задачей.

– Ешь.

Я вытаскиваю из холодильника свои скудные съестные запасы, в которых значатся три куска мясной пиццы, пара огурцов, помидор и вишневый компот. Но Шилов не жалуется, спокойно размещаясь за столом, и начинает поглощать нехитрый то ли обед, то ли ужин.

– Упс, – отвлекшись на мигнувший сообщением телефон, мой удачливый друг опрокидывает на себя стакан, и я с ужасом наблюдаю, как огромное темно-красное пятно расползается по его снежно-белой рубашке, отчего даже мне хочется взвыть.

– Снимай.

– Да не надо, Слава.

Одним махом я пресекаю вялые попытки сопротивления и все-таки выцарапываю у Кирилла пострадавший предмет гардероба. Чтобы под тихий отборный мат вывести не успевшую въесться в капризный хлопок вишню. А потом быстренько выпроваживаю незадачливого гостя, пока он не разгромил что-нибудь еще в квартире.